Громов говорил, это для твоих ушей было, как сказка, а для него – выгода, возможность привязать тебя к себе сильнее и использовать.

Мы сидели на лавочке в небольшом парке её поселка. Сегодня снова проехал хреново тучу километров, чтобы только её увидеть, успокоить и быть рядом. Аня согнулась к коленям, закрыла лицо руками и снова зарыдала.

– Почему я? Зачем?

– Я не знаю. Иди ко мне, – подавшись вперёд, приподнял Аню и крепко прижал её к своей груди.

Она не прекращала плакать, а я гладил её спину и ждал, когда горькие слёзы наконец-то иссякнут.

– Если позволишь… Пожалуйста, не гони меня. Я хочу быть рядом и помочь тебе.

– Я.. Я не знаю…

– Ань, я буду рядом… Только позови. Я всё для тебя сделаю и не буду тебя ни в чём торопить.

Она подняла свои заплаканные глаза, и я задохнулся. Они смотрели прямо в самую душу, выворачивая наизнанку. Я нервно вздохнул.

– Спасибо.

– За что?

– Что ты… помогаешь.

Я улыбнулся, да, именно этого и добивался. Что ж начало положено.

– Не стоит. Я не могу по-другому.

Я держал любимую в руках и наслаждался её близостью, её теплом, запахом. Ничего не было лучше этой близости, но мне уже хотелось большего. Безумно хотел её всю. Аня потихоньку приходила в себя, слегка вздрагивая от остаточных спазмов, а мне не хотелось отпускать. Немного отодвинувшись, она вытерла влажные дорожки на щеках и посмотрела в сторону.

– Мне пора.

– Пошли. Завтра снова приеду, и мы опять погуляем, но только теперь я не хочу видеть слезы. Договорились?

Она слабо улыбнулась, а потом кивнула:

– Постараюсь, но не обещаю.

– А я обещаю сделать всё, чтобы ты не плакала. Какое твоё любимое мороженое?

– Шоколадное.

Мы сели в машину и до самого дома её родителей болтали ни о чём.

Все следующие дни я из кожи вон лез, чтобы завоевать Аню, чтобы она хоть немного забыла его… А потом.

– Слава, я не знаю, что мне делать…

Сегодня приехал к ней, как обычно, ближе к вечеру, чтобы побыть несколько часов, а потом обратно в Волгоград по разбитым дорогам. Никто не знал, чего мне это стоило. Я отпрашивался с работы, разбил в хлам подвеску на машине, теперь её ремонт выйдет мне в копеечку, но всё это были мелочи. Главной для меня целью было завоевание одной единственной женщины в мире, без которой уже не мог жить.

– Пойдём присядем, и ты мне расскажешь.

Мы опять гуляли в парке, благо, ещё было тепло и сухо. Я взял её ручку в свою и повёл к удобной лавочке, а когда мы сели, не отпустил и продолжал держать, поглаживая тонкое запястье большим пальцем.

Аня нервно теребила ремешок своей сумочки и не смотрела на меня.

– Ань, ты можешь мне сказать, и я всегда помогу.

– Поможешь? В этом мне никто не поможет… Боже, что я скажу родителям?

– Для начала скажи мне, а потом что-нибудь придумаем.

Она резко выдернула руку и встала, а я лишь приподнял брови и стал ждать. Наконец она решилась и, повернувшись, на одном дыхании выпалила:

– Я беременна! Слава, беременна от него!

Такого, конечно, не ожидал и от шока даже рот открыл, а потом на меня снова нахлынули злость и возросшая за последние месяцы ненависть к Громову. Опять всё ему, опять я мимо! Но только не в этот раз! Руки непроизвольно сжались в кулаки и мне понадобились титанические усилия, чтобы обуздать рвущиеся эмоции.

Спустя несколько секунд тихо выдохнул и заставил себя улыбнуться:

– Иди ко мне, будущая мамаша, обниму и поздравлю.

– Слав, не смешно!

– А я и не смеюсь! Какая теперь разница, от кого ты беременна?

– В смысле?

– В прямом, Ань. Его нет в городе, и что-то мне подсказывает, что после свадьбы они уедут. А ты останешься. Ответь честно, ты оставишь ребёнка?

– Конечно! Даже думать об аборте не хочу.

– Ну, вот, – я встал рядом и взял её за руку, а другой приподнял подбородок. – Уже тысячу раз говорил и столько же ещё скажу: ты мне очень дорога, и я не оставлю тебя. Выходи за меня замуж, а этого ребёнка я приму, как своего, и буду также любить, как и тебя.

– Слав…

– Нет, я не хочу давить. Подумай хорошенько, взвесь все за и против, и только потом ответь.

– Хорошо.

– Но в любом случае, если даже ты скажешь мне нет, знай, что я всё равно буду с тобой, – я притянул Аню в свои объятия и вдохнул её аромат.

Так мы простояли некоторое время.

Через неделю, хорошо всё обдумав, Аня согласилась на моё предложение. Мы вместе рассказали её родителям о беременности и решили не тянуть со свадьбой, которая была очень скромной. Так захотела моя будущая жена.

Мы вернулись в город, и жизнь пошла своим чередом. Аня погрузилась в учёбу, а я из кожи вон лез, чтобы моя семья ни в чём не нуждалась. Дела пошли в гору, купили квартиру побольше, готовились к рождению ребёнка. Никто не знал, что этот малыш не мой, только я и она, не мог и не хотел рисковать.

Вот только по ночам, когда жена крепко засыпала, ей всё равно снился Саша, и она часто звала его по имени, а я мог только слушать и скрипеть зубами.

Родился Артём, и вроде бы всё нормально, малыш крепкий и здоровый. Аня, как сумасшедшая мать, не отходила от него весь первый год. А я, как ни старался, всё же не смог полностью его принять, не мой это сын. Сдерживался, терпел, помогал и просто заставлял себя принимать Артёма. Так и жили. Аня оттаяла и приняла меня, как мужа, и я больше не слышал от неё ни единого слова о бывшем друге.

И вот теперь из-за того, что моё дело прогорело, я могу