действительно важным делом — ненаказуемым тисканьем своей женщины. — Посмотрите, с каким достоинством он осуществил маневр по тактическому отступлению с целью смены…

— Алеена, какое достоинство? — фыркнул насмешливо Фино. — О чем ты! Она же его на слабо взяла! Сделала, как пацана сопливого!

Брехня! Не было такого. Все было так изначально и задумано. Мой гениальный — и пофигу, что спонтанно импровизированный — план сработал на все сто!

— Ребята, вы обратите внимание на другое — вы видите, как ловко она управляется с огромным ножом? — Мари, смотревшая запись на удивление молча и очень пристально, замахала кистью в воздухе, повелевая: — Фино, тормозни, прокрути назад. Вот. Да, здесь. Видите? Для такого нужен немалый опыт. Поверьте женщине, которой тоже приходилось готовить на огромную семью.

— Мари права. Настолько лихо расправляться с огромным куском мяса… это надо уметь, — поддакнул Саваж. И это при том, что из него обычно и слова особо не выжмешь.

Вот! Вот, видели! Мужик знает, что делает. Мари права!

— Кто-нибудь видел Ронни? — чего-то прям возбудившись, внезапно повысила голос драконяша, и я открыл и второй глаз, насторожившись. — Он должен посмотреть на это!

— Кто упомянул всуе имя меня — могущественного и великолепного? — моментально появился продюсер, которого в самом конце ужина выдернул какой-то очередной чрезвычайно важный звонок от очередного чрезвычайно важного хрена.

Нет, я и раньше подозревал, что с нашим Ронни что-то нечисто. Ну не бывают такими обыкновенные люди. Вечно умудряется выскочить, как чертик из табакерки, в самое «подходящее» время в самом «подходящем» месте. Точно демон. И главное — не сильно-то и маскируется.

— Ронни! Это бомба! — приглашающе помахал ему Рауль. — Ты должен это увидеть! Это такой прикол бесконечный — смотрел бы и смотрел.

— Ронни, между прочим, это не просто прикол… — попытался проинформировать Фино, но Ронни его оборвал, буквально сделав стойку на изображение, заставляя насторожиться и меня.

— Что это? Любительская съемка?

— Это съемка скрытой камерой, Ронни, ты только посмотри, как наша Кэти…

— Всем шуш! — от звона и мягкости в голосе нашего великого и ужасного мигом и следа не осталось, звякнул металл. — Так, ага. Отлично. Прекрасный ракурс. Боже… Божечки… Где мой оператор? Джимми, как его там…

— Джейсон Трейс, — подсказала Мари.

— Да, да, вот этот вот птенчик. Мари, карамелька, позови-ка мне его. Ноа, останови кадр. Немедленно!

Ноа аж подпрыгнул от команды, а я сел, понимая, что начинается нечто важное. И это будет касаться как минимум Кэт. А значит, и меня.

— Да, мистер Лоуренс, звали? — появился парень в форменном жилете съемочной группы.

— Джимми…

— Джейсон.

— Птенчик мой, ты видишь это? — даже не взглянул на собеседника Ронни, прилипший глазами к большому экрану. — Ты видишь то же, что и я?

— Прекрасный кадр. Камера ее любит, — присмотревшись, подтвердил Джейсон. — Она выглядит естественно и очень органично.

— Любит? Любит?!! Камера ее обожает! Она от нее кон… пребывает в экстазе. Ты только посмотри! — взорвался повелитель шоу, подскочив еще ближе к экрану. — Не высветила ни одного пигментного пятнышка на лице, не прибавила ни одного фунта к этим роскошным аппетитным формам, даже без грима Кэти выглядит как вишневый чупа-чупс. — О, да, моя голубоглазка — тот еще редкий бриллиант и суперлакомство, я же не просто так на нее повелся сходу. Было же там из чего выбирать, но как ее увидел… — Это же… Ей же надо сниматься!

Что, блин?

— Ронни, да ты посмотри, как она нашего Дизеля уработала. Это же животики надорвешь… — еще силился вякать Фино, но его уже никто не слушал.

— Ронни, а что, если…

— Мистер Лоуренс, может…

— Джимми, как ты думаешь…

— Кулинарное шоу! — оборвал болтовню Ронни. — Не полновесный формат, а вкусная десятиминутная вставочка в основной контент. Пилотный проект можно запустить на нашем YouTube-канале, в Тик-Ток кидать самые смешные моменты на тридцать-сорок секунд. И название погорячее. Но без ценза. Что-то типа…

— Она южанка, если она себя не контролирует, то у нее прорывается четкий техасский акцент, — заметила Мари.

— И она любит слово «ковбой», — влез Рауль

— «Накорми горячего ковбоя»! — сначала себе под нос, а потом и громче сказала драконяша. — Как вам? «Накорми горячего ковбоя».

— Прекрасно! Идеально! Божественно! — Ронни только что бешеной белкой не запрыгал по гостиной.

— А согласие Кэти когда спрашивать будем? — не слишком радостно спросил наконец я.

— Сейчас! Вот прямо немедленно! — метнулся Ронни в сторону лестницы, но я сорвался с места и перекрыл ему дорогу.

— Хрена с… Нет! Она и так устала адски и только спать легла. Подождут ваши великие замыслы до утра.

— Э-э-эм-м… Ронан, птенчик мой замечательный, а не забыл ли ты, что жених ты нашей роскошной тигрице только формально? Не переигрывай, — тихо, чтобы услышал только я, но внушительно возразил мне Лоуренс.

Да чума на твой фиолетовый чуб! Бессовестный эксплуататор уставших беззащитных женщин!

— Я все равно пойду с тобой, — тут же набычился я.

— Да не вопрос, — моментально сменил тон наш многоликий манипулятор и снова защебетал как ни в чем не бывало. — Птенчик мой, давай попробуем сыграть с этой дикой кошечкой в мою любимую игру? Плохой и очень плохой полицейский, — расплылся в предвкушающей ухмылочке этот… очень нехороший человек.

В ответ на деликатный стук Ронни из-за двери послышалось глухое:

— Салливан, пожалуйста, я очень устала, давай все завтра.

Опа, а что с голосом? Он не просто уставший, а какой-то… гундосый. Заболела, что ли? Когда только успела?

Будь я один, наверное, прислушался бы к невысказанной мольбе и просто реально оставил бы девчонку в покое. Но я был не один. И стук повторился.

— Да что ж ты такой… — Дверь рывком распахнулась. И хорошо, что перед ней стоял не я, а наш «самый, сука, плохой в мире полицейский». Потому что при виде покрасневшего носа, заплаканных глаз и припухших, как будто их кусали, губ моей змеючки у меня екнуло странно где-то за грудиной и захотелось тут же взреветь «какому смертнику жить надоело?». А наш Ронни — ты чё, реально ослеп, Лоуренс? — сделав вид, что ничего не заметил, проворно юркнул в чужую комнату без спроса. И еще и меня за руку втащил.

— Кэти, котеночек мой, нам срочно, вот прямо до обморока, надо обсудить с тобой очень важную вещь. Я бы не пришел, но наш птенчик настоял.

Кто? Я? Да что ж ты за козлина такой, Лоуренс-чтоб-тебе-в-вонючей-отработке-искупаться!

— Мистер Лоуренс, этот суперважный вопрос никак не может подождать до завтра? А еще лучше — до никогда? — явно с трудом пытаясь быть вежливой, поморщилась Кэтрин.

— Никак не может, правда, птенчик? — замотал головой этот… предатель!

— Кэти,