Андреа с интересом наблюдала за ними со стороны. Движения отточены и гармоничны, прекрасно дополняют друг друга. Не похоже, что они первый раз вместе отплясывают.

Андреа уже начала их рассматривать как пару в широком смысле этого слова, когда на плечо ей легла тяжелая ладонь. Она развернулась и очутилась лицом к лицу с Родом.

— Освободился раньше, чем ожидалось. — Голос спокойный, но вид мрачноватый. — Где они? Танцуют?

— Да. Я рада, что вам удалось так скоро прийти. Надеюсь, осложнений не возникло.

— Нет. Не желаете спуститься, или танец уже к концу подходит?

— Только начался. Я с удовольствием, но, может, вы хотите выпить для начала.

Вместо ответа, он взял ее под руку и повел вниз.

— А вы изменились, — бросил он на нее взгляд на лестнице. — Никогда не представлял вас с такой высокой прической.

— Вам не нравится?

Ей едва удалось скрыть тревогу.

— Не знаю. Не уверен. Надо привыкнуть. Мне прежняя нравилась, очень.

Его рука обвилась вокруг нее, и вскоре она обнаружила в нем прекрасного партнера, с которым к тому же вполне можно поговорить. Но ей было не до бесед, хотелось просто ощущать его рядом с собой. Она бы даже глаза закрыла от удовольствия, если бы была уверена, что он не заметит.

Музыка кончилась неожиданно быстро, и Род повел ее обратно к столику. Моника и Джерри тоже подошли. Джерри пошутил насчет людей, которые не знают меры в работе, и, к удивлению Андреа, Род согласился с ним:

— Да, полагаю, я действительно слишком много времени уделяю делам. Надо обращать побольше внимания на другие вещи.

— На меня, например, — ввернула Моника. — Я никогда не знаю, во сколько ты вернешься. — Она повернулась к Андреа: — Временами это так надоедает! Все равно что быть одинокой.

Андреа улыбнулась, но не посчитала нужным ответить. Если ей были нужны подтверждения, что Род — собственность Моники, она их получила.

Обед превзошел все ожидания, беседа лилась легко и непринужденно. За кофе Род наклонился к Андреа и проговорил:

— У меня есть для вас хорошие новости, Андреа. Джеймсон сказал мне сегодня по телефону, что Фробишер не станет подавать иск на юного Руди.

— Рада это слышать! Есть ли надежда получить компенсацию?

— Боюсь, что нет.

— С чего бы это хулигану компенсацию выплачивать? — фыркнула Моника. — Он ведь нарушил закон, не так ли?

— И егерь полковника тоже, — взвилась Андреа. — Все могло кончиться трагично. Таких людей надо держать в рамках. В конце концов, ну подумаешь, фазан!

— И два-три фунта денег по нынешним временам, — заметил Род.

— Не знала, что они такие дорогие. Но все равно, стрелять в человека!

— Я целиком и полностью на вашей стороне и питаю определенную симпатию к деревенскому парню, решившему немного побраконьерствовать. Никогда нельзя точно сказать, является ли какой-то отдельно взятый фазан выращенным в неволе или нет, так что…

Джерри рассмеялся:

— Если вы желаете обсуждать рыб, птиц и зверей, то мы с Моникой вполне можем пойти потанцевать. Что скажешь, Моника?

— Согласна, — тут же вскочила она. — Когда Род начинает разглагольствовать на подобные темы, он любого до смерти замучает.

Андреа была настолько поглощена разговором, что даже не заметила их ухода.

— Мы с вами нехорошо себя ведем, — улыбнулся ей Род. — Болтаем неизвестно о чем, когда должны есть и веселиться. Давайте исправляться. Приглашаю вас на танец.

Они отплясали оставшуюся часть фокстрота и вернулись обратно, но Джерри с Моникой так и не появились.

— Должно быть, в другой бар пошли, — предположил Род.

— Я не знала, что их тут несколько.

— Четыре. Пойдемте, поищем их? То есть Монику с Джерри.

— Нужно, наверное, хотя после вина и кофе мне пока больше ничего не хочется. Однако…

— Однако… мы остаемся на месте.

— Звучит как приказ, и я не смею ослушаться!

— Надо избавляться от бригадирского тона, — поморщился он. — Думаю, это все от необходимости принимать быстрые решения. По крайней мере, надеюсь. Я не специально.

— Я не сомневаюсь. Расскажите мне о своей работе.

— Если я начну, то уж точно до смерти вам наскучу. Ничего героического в ней нет. Всего лишь долгая борьба с эрозией берега, кучи грязи да ила. Вот ваша работа действительно увлекательна. Где вы берете своих героев?

— Как ловко вы тему сменили! — рассмеялась Андреа. — Раньше профессионалов нанимала, но это слишком дорого. Теперь если я вижу подходящего человека, пытаюсь уговорить его попозировать мне за умеренную плату. И рисую голову во всех возможных ракурсах.

— Да, в каждой профессии есть свои сложности. Должен признаться, когда я узнал, что вы художница, то счел вас легкомысленной и непрактичной.

У них за спиной раздался голос Джерри:

— Не попрыгаешь со мной?

Он положил руку на плечо Андреа.

Она встала. Род тоже поднялся и встретился глазами с Моникой.

— Потанцуем?

— Как хочешь.

Она равнодушно повела плечиком. Уходя с Джерри, Андреа бросила взгляд на Рода.

Улыбка все еще играла на его губах, но брови сошлись у переносицы — ему явно не слишком понравился безразличный тон его спутницы. И все же Моника с Родом совершенно не пара, думала она, ступая с Джерри на танцпол. Это в ней не ревность говорит, это правда. Андреа сбилась с шага и извинилась.

— О чем думаешь? — поинтересовался Джерри. — Чтобы ты ритм упустила, что-то не похоже на тебя.

Следующий тур она танцевала с Родом и, как ни пыталась сосредоточиться, все же допустила несколько ошибок. В голове колоколом гудела одна мысль — вдруг она его больше никогда не увидит? Дело Руди улажено, больше ничто ее в Норфолке не держит.

Он тоже хранил молчание, добавляя страданий Андреа. Наверняка думает о Монике, злится, что она двойное свидание устроила.

Андреа сменила Рода на Джерри, не в силах отделаться от мысли, что Моника все сильнее и сильнее проникается к ней неприязнью. Ну зачем им вообще понадобилось это дурацкое двойное свидание? И вдруг Моника заявила между танцами:

— С меня хватит. Я хочу домой.

Андреа поглядела на Рода. На секунду в его глазах полыхнула злость, но ответил он совершенно спокойно:

— Если ты устала, я пойду за машиной и подожду тебя у входа.

— Я не говорила, что устала. Я сказала, что с меня хватит, мне скучно.

И она продефилировала к выходу, не дав никому опомниться.

— Извините нас, но мы уходим, — проговорил Род, едва сдерживая эмоции, лицо его словно окаменело.