безумно красивыми. А еще, было два мотоцикла.

– Уау. Мда, мопедами не назовешь. Очень красивые. Можно мы на белом прокатимся?

– Нравится?

Подошел сзади и приобнял меня.

– Очень.

Льну к нему, отвечая на ласку его рук, что поглаживают мой живот.

Быстро целует меня в щеку и отходит.

Берет со стеллажа шлем, с виду меньшего размера чем тот, что он держит во второй руке.

– И под меня нашелся?

– Я подготовился. Надевай, я застегну.

Примеряю это чудо и Марк помогает справиться с застежкой.

Выкатывает зверя и начинает инструктаж, как мне себя вести. А я вся в нетерпении.

Сажусь первая, и начинаю дрожать, толи от страха, толи от предвкушения поездки.

– Марк, мне немного не по себе.

Приближается ко мне и смотрит в глаза.

– Ты со мной. Все будет хорошо.

Киваю ему и верю. Полностью доверяю.

– Хорошо.

Садится впереди меня, надевает свой шлем. Обхватываю его руками, крепко прижимаясь к горячему мужскому телу.

Марк заводит зверя, и мы срываемся с места, под мой визг.

Зажмуриваю глаза и открываю их только через время. Когда мы проносимся по идеально ровному шоссе.

Это чувство быстрой гонки, словно полет.

Рядом с ним, все кажется иначе, прекрасней, непривычней, но так, загадочно и уютно.

Не хочу, чтобы эти мгновения заканчивались, не хочу возвращаться туда, где он, не он. А я, лишь я. Туда, где все вокруг фальшиво, глупо, наигранно. Не для нас.

Мы двигались видимо не с большой скоростью, я бы и не захотела на полной катить, немного побаиваюсь. Уехали довольно далеко, и на какой-то очередной большой развилке повернули обратно.

Назад доехали еще быстрей.

Когда возвращались обратно, охрана старалась смотреть с каменным лицом, но у них это выходило плохо. Видимо они в шоке, что я тут появляюсь второй раз, а хозяин ведет себя странно.

Заехали в гараж, и Марк встал со своего места, снимая шлем. Я осталась сидеть, наблюдая за мужчиной. Он подошел ко мне вплотную и склонился надо мной так, что мне пришлось облокотиться назад практически, ложась на зверя.

– Тебе понравилось? – спросил, приблизившись к моим губам.

– Очень.

– Мне тоже, – договаривает и впивается в меня горячим, настойчивым поцелуем.

Обнимаю его за шею и отвечаю.

Мы так быстро стали другими. Меня это волнует, в хорошем смысле и пугает. Я же хотела все сделать иначе. К чему сложности? Но Марк Державин, очень сильно меня задевает, как человек, как мужчина. Он заставляет меня быть слабой, желать самой этого, хотеть, но при этом сам закрыт на амбарный замок.

И его положительные смены настроения в мою сторону, могут быть лишь самообманом.

Мы задыхались, лаская друг друга языками, обнимая, исследуя желанные друг другом тела.

В какой-то момент, один из нас полез под одежду и это сорвало все тормоза.

– Встань и облокотись руками о мотоцикл.

Поднял меня и снял с него сам, развернулась и сделала, как он сказал.

Крупные и сильные мужские ладони заскользили по талии. Марк расстегнул мои джинсы и стал приспускать их вместе с трусиками, одновременно целуя мою шею.

Дошел до колен присев сзади. Стало немного стыдно, от того, что он так близко к моей заднице, но я стояла не шелохнувшись, только немного дрожали ноги.

А потом, когда я думала, что он сейчас встанет, я почувствовала влажное прикосновение к ягодице и сильный укус.

– Ааай, ты что творишь? – попыталась повернуться и получила новый укус.

– Я сказал стой, непослушная девчонка.

Встал, проведя рукой по попке. Услышала вжик молнии его штанов и больше не могла думать ни о чем, кроме, как об удовольствии.

Ощутила касание пальцев к промежности, движение… касание…

Словно огонь с ног до головы, волнами…

Новое ощущение, надавливает головкой и проникает в изнывающее лоно, медленно аккуратно, а потом резко до конца.

Новый толчок… шлепок по ягодице и бешеный темп.

Схватил за бедра, грубо, властно, до синяков, и продолжил атаковать.

Я думала мы завалим его железного «коня», но он стоял по приказу хозяина не шатаясь.

Онемевшие ноги больше не хотели меня держать и подкашивались с новым ударом его бедер о мои.

Поднимает мою ногу сгибая ее, укладывает на сидение грудью и туда же ложится мое колено.

Шаловливые мужские пальцы проникают к моему клитору и начинается невероятное.

Сильные толчки его члена и ладонь, атакующая меня новыми движениями.

Кончаю буквально за минуту и громко стону его имя мужчины, единственного способного меня волновать и кого я могу желать так сильно, насколько это вообще возможно.

Замираем, восстанавливая дыхание. Марк практически лежит на мне, а я просто не могу пошевелиться, потому что не хочу.

Надевает мои штаны с трусиками. И подхватывает на руки.

Принимаем вместе душ и уезжаем в реальность.

– Не волнуйся, – говорит мужчина, уже в машине на обратном пути, взяв мою руку с колена в свою ладонь, переплетая пальцы. Хватаюсь за него в ответ и выдыхаю.

"Как же мне помогает его поддержка".

– Не могу, но я постараюсь.

Прощаемся долгим и мучительно-сладким поцелуем с объятиями, и я поднимаюсь в квартиру.

– Мам?

Нахожу ее в своей комнате. Она смотрит на отца и не плачет.

– Красивый, да?

– Понимаю почему ты в него влюбилась. И в кого я такая красивая.

Смеемся за долгое время открыто и без какого-то мучающего и пугающего нас обеих страха.

– Я думала ты приедешь завтра.

Обнимаю ее.

– Нет мамуль, я хотела быть только здесь, с тобой.

Сегодня решила спать с ней, как это было очень давно, но сегодня мы должны быть рядом.

Утро было нервным, беспокойным, каким-то беспокойным.

– Нам нужно успокоиться мам, – говорю за завтраком, а не одной из нас не лезет и кусок в горло, даже чай проглотить не представляется возможным.

– Согласна. Но не получается.

– Он обещал, мамуль. Я ему верю.

Глава 14

Оделись, взяли все необходимое и поехали в суд. По дороге Кристина написала поддерживающее боевой настрой смс, чему я была рада. Последнее время нам мало удавалось пообщаться. Она улетала отдыхать с семьей, а я много времени либо в кафе, либо с Марком.

Изученная дорога, каждая улица, но каждый раз эта дорога вела нас в никуда. Проигрыш за проигрышем, но не в этот раз…

Вошли и замерли. В прошлый раз они практически смеялись и открыто демонстрировали свою силу и власть над женой и дочерью того, кого убили. А сегодня было волнение и именно их лица, и смятение на них нам подсказали, что все будет иначе.

Баграмов,