что их заставили подчиниться компромиссу. Поэтому излюбленным трюком шведов стало достижение хотя бы внешней видимости согласия, чему и служит создание различных групп расследования или анализа.

В случае с «Эстонией», когда встал вопрос о подъеме судна и тел погибших, таким согласительным органом стал совет по этике. Шведский министр транспорта Инес Уусман организовала группу, членов которой она и подобрала сама, и эти люди должны были обсудить и взвесить все за и против и в заключение дать рекомендации правительству. Членами совета стали архиепископ и церковнослужитель, двое активистов движения в защиту детей, подруга наиболее важного шведского книгоиздателя и, наконец, некий чиновник из министерства иностранных дел. Таким образом, в комиссии не был представлен ни один человек, хоть сколько-нибудь разбирающийся в морских проблемах или имеющий опыт преодоления психологических травм при катастрофах. И столь дилетантский совет решил оставить тела погибших в неприкосновенности.

Когда я прочитала это сообщение, у меня возникло ощущение, что совет полностью пренебрег чувствами, желаниями, надеждами и переживаниями родственников погибших. Напротив, совет беспощадно лишил их возможности потребовать от государства подъема тел близких. И особенно трагичным я нашла то обстоятельство, что после опубликования решения совета возникла тенденция к неуважительно-грубому попранию этих сокровенных желаний родственников. «Да соберитесь же с силами. Вы уже и так достаточно долго действовали нам на нервы вашим трауром» — именно такое заявление, казалось, стало выражением общего мнения общества. Однако своего апофеоза наплевательское отношение достигло тогда, когда Инга-Мэй Каламниус получила письмо от церковнослужителя Каролины Крук, также члена совета по этике. Госпожа Каламниус потеряла в кораблекрушении двух своих дочерей, а потому обратилась к слуге Господней с письмом, в котором просила объяснить ей, почему эта дама, будучи служительницей церкви, отклонила саму возможность подъема тел погибших. На что госпожа Крук ответила[40], что в случае подъема тел родственники будут иметь дело всего лишь со сгнившими останками и что поэтому усилия по их захоронению не оправданы. Письмо полно бестактностей и бесчувственности, и оно стало настоящим шоком для семьи Каламниус. По моему мнению, этим письмом госпожа Крук дисквалифицировала себя как духовное лицо, поскольку хотя бы церковь должна была бы поддержать в столь тонком вопросе родственников погибших.

Труп на дне моря. Снято во время водолазной экспедиции в августе 2000 года

Рекомендации совета по этике, в частности, звучат так:

1. «Эстонию» поднимать нет необходимости.

2. Следует воздержаться от подъема на поверхность, по существу, безвестных трупов.

3. Место, где затонула «Эстония», должно быть защищено и объявлено братской могилой.

4. Корабль должен быть заключен в такую оболочку, которая препятствовала бы несанкционированному проникновению внутрь него (грабителей, водолазов). Место, где лежит паром, должно постоянно охраняться.

5. Правительству рекомендуется рассмотреть вопрос об учреждении специального фонда для детей, потерявших в катастрофе родителей. Выплаты фонда должны осуществляться пожизненно.

6. Правительство в срочном порядке должно принять свои решения с тем, чтобы прекратить страдания людей, пребывающих в неизвестности о судьбе погибших родственников.

В качестве главного пункта возражений против подъема тел погибших фигурировала забота о здоровье тех, кто будет заниматься этими работами, а именно их психологическом здоровье. Кроме того, опасались нездоровой шумихи в прессе. А затем следовало последнее, очень важное положение: «За пределами судна не будет обнаружено никаких тел». Это заключение совет по этике сделал на основе информации, полученной от Йохана Франсона, его слов, сказанных на месте проведения водолазных работ. Нет сомнения, что тела он видел. Поэтому всякий должен был бы засомневаться в искренности слов Франсона, поскольку это просто невероятно, чтобы в окрестностях затонувшего судна на морском дне не было трупов, когда известно, что, прежде чем затонуть, паром перевернулся почти вверх килем.

Когда в августе 2000 года мы собственными глазами увидели трупы, лежащие вне судна, и посчитали неуместным показывать это по телевидению, то нас обозвали лжецами. Люди стали требовать, чтобы мы предоставили полную видеоинформацию. А когда мы это сделали, не последовало никакой реакции.

15 декабря 1994 года встретились Карл Бильдт, бывший премьер-министр, и Ингмар Карлссон, вновь избранный премьер. Придя к полному согласию, они заявили, что не следует поднимать ни корабль, ни тела погибших и что вместо этого предполагается принять закон, который запрещал бы впредь совершать погружения к затонувшей «Эстонии». Предлагалось сделать над кораблем нечто вроде саркофага. При этом Карл-ссон заявил буквально следующее: «…если бы я в свое время знал об этой катастрофе то, что я знаю сегодня, я бы не пообещал поднять «Эстонию». Значит ли это, что Карлссон через три месяца после катастрофы внезапно получил информацию, которая сделала нежелательным подъем «Эстонии»?

Родственники погибших были шокированы.

И это при том, что компания ИоскА¥а1ег считала задачу вполне выполнимой и даже разработала план работ, опираясь на точные координаты предметов, лежащих на морском дне.

Причастная к этим вопросам шведский министр Инес Уусман, еще не освоившаяся в этой своей новой должности (в прошлом служащая почтового ведомства), рассказала удивленным репортерам, что люди, которые приняли бы участие в подъеме трупов, испытали бы серьезные психологические травмы, что водолазы неделями, а может быть, и месяцами не выходили бы из декомпрессионных камер и что это вообще невозможно. А в случае если бы захотели поднять со дна весь корабль, то следовало бы учитывать, что на многие мили вокруг воцарился бы такой смрад, что его не выдержали бы владельцы дачных домов на островах шведских шхер. Кроме того, в шведской прессе муссировалась тема огромных финансовых затрат, потребовавшихся на подъем парома или даже тел погибших. У меня в связи с этим возник вопрос: что, к тому моменту уже было принято решение о более дешевом варианте, а именно создании бетонного саркофага вокруг корпуса «Эстонии» стоимостью всего лишь 65 миллионов немецких марок?

Едва принято и объявлено решение, оно тут же стало облекаться в форму закона. Пришел черед Франсона, который неустанно трудился, создавая планы, эскизы, тексты закона, то есть делал то, чем обычно занимаются государственные секретари и политики. И в результате получилось так, что уже 23 февраля 1995 года был принят закон, запрещающий погружения к останкам парома.

Привожу выдержки из него:

«1. Останки «Эстонии» и прилегающая к ним территория дна, определенная п. 2, должны рассматриваться как место захоронения жертв катастрофы, к чему подобает относиться с должным уважением.

2. Место, определенное как место захоронения жертв катастрофы, ограничивается прямыми линиями, проходящими от точки № 1, через точки № 2, 3 и 4 и обратно в точку № 1.

Точка № 1 (вверху слева) 59 градусов 23,5 минуты N и 22 градуса 42 минуты