Горячая мужская рука ворвалась между складок внизу. Насильно он скользнул пальцами, умело нажимая на клитор с бесполезной силой. Он тешил ее самое чувствительное место чуть выше. Затем резко раздвинул ей ноги и вошел в Венеру, одним движением до упора.

Она от остроты болезненных чувств выгнулась дугой. Застонала от боли, мучаясь от бессилия, от сопротивления, смешанным с удушающим содроганием. Не выдержав, расплакалась, захлебываясь от сбивчивого дыхания.

Мэдс ритмично голубил ее внизу, горячо целовал в шею, сам же тяжело дышал, наращивая темп. Затем задергался, ускоряясь.

Она отворачивалась, переживая, как по телу бежит дрожь от его судорог. Блуждала взглядом по комнате, пока не наткнулась взглядом на стек Андрея с лезвием для бумажных поделок. Замерла, перестала сопротивляться. Расслабилась, принимая происходящее. Мэдс обильно кончил в нее. Обмяк.

— Хорошая девочка, — шептал он, видя, как она тихо лежит. — Славная.

Не была она никогда хорошей. Ни разу в жизни.

— Дай мне то, что я хочу, — прошептала она, ему сквозь слезы в губы. — Я хочу тоже, понимаешь?

Все жертвы всегда хотят только одного. Еще немного секса и внимания. Но она не жертва. И они не пара. Венера погладила Мэдса по лицу, вспоминая Алису и Андрея. Она ответила на поцелуй, давая увлечься ему.

Перевернула Мэдса на спину и залезла верхом. Он держал пистолет в правой руке. Подгадав момент, она схватила стек и нанесла удар в грудь, с хирургической точностью. Вонзила его рядом с сердцем.

Удар вышел сильным. Внезапным.

Мэдокс выронил оружие, скорчился от боли, но не закричал. С ужасом наблюдал у себя в груди торчащую круглую ручку, сжимаемую хрупкой женской рукой, и расплывающуюся по коже густую кровь.

— Не шевелись! — рявкнула она, сидя на нем, растрепанная, нагая. — Если хоть немного шевельнешься, я поверну влево, и ты умрешь.

Тяжелый, кипучий взгляд обжег Венеру.

— Медленно разведи руки, — приказала она, еще не восстановив до конца дыхание, и не в силах отделаться от запаха. Настолько сильного, его мужского, что голова кружилась до бешенства.

Он не спеша, не скрывая ярости развел руки. Мэдс разглядывал ее со всей свирепостью, на какую был способен. До него, похоже, дошло, что она не шутила. Мужской взор сузился, зрачки расширились, пока он оценивал девушку по новой. Было очевидно, что он не боялся, не паниковал, уголок рта его дернулся в язвительной усмешке. Испепеляющий взгляд, полный превосходства, повеления обжигает азартом.

— Хочешь играть? — он покачал головой, выпятив губы. — А не боишься получить ответку? Наверняка, тебе хочется еще. Десять минут, и все изменится.

Меньше всего думая, о случившемся насилии, как о чем-то связанным с сексом ее покойной подруги, мужа или кого-то еще. Меньше всего воспринимающей себя, как донора в очереди за смертью, Венера едва сдерживалась, чтобы не убить его без выяснения ответов на свои вопросы. Нормальный ли он вообще? У человека (человека ли?) стек в груди! Нечеловеческая хладнокровная реакция на происходящее. А ее ведет от запаха крови. Будто бы пьянит и возбуждает.

— Я хочу знать, кто ты, — перебила она, чувствуя, как в только что жаркой комнате становится по-настоящему морозно. — Кто? — она нажала на стек с усилием.

— Твое будущее.

— Заткнись, и отвечай.

Она дернула стек, и Мэдс сдержал рвущийся из груди стон, окатил обозленным взглядом.

— Я не убийца, Венера. Я так же, как и ты, и хочу жить. Пара-тройка блядей, что с того? Разве бы ты не убила, чтобы выжить? И никогда не убивала?

— Я не такая, как… Я человек.

— А мы нет. И что с того? Каждый выживает, как может.

Мэдс кивнул на стек у себя в грудине, показывая, что она почти убила его. Осталось сделать пару умелых хирургических движений — кому как не ей знать, как можно разрезать человека.

— Ты не такой как я, как люди. Кто? — она перешла на шепот, пытаясь справиться со странным гормональным коктейлем в себе.

— Пусть будет монстр, демон, называй, как удобно.

Ей стало не по себе, от страха захватывало дух. Она словно выныривала из дурмана в нормальное состояние и ныряла обратно.

— Почему я?

— Думаешь исключительная?

От возбуждения голос Мэдса приобрел томительные ноты с ощущением подтекста. Словно он, осознал что-то, чего раньше не понимал и это его возбуждает. Венера не могла не чувствовать подрагивающий член, на котором сидела попой. Налитый, крепкий, тот улегся между ее ягодиц, выводя из равновесия не меньше слов, не меньше, чем вытекающее из нее семя. Мэдс хрипло рассмеялся.

— Неужели ты до сих пор не поняла, насколько мы могущественны? Это наш мир. Куда бы ты ни пошла, ни поехала, ни спряталась — мы найдем. Я ведь найду. Найду и накажу.

Мужчина резко вскинул руки, Венера повернула стек в сторону сердца. Переворот, прыжок в сторону. Ее била дрожь от ужаса произошедшего, от борьбы. Она не сумела задевать сердце, только полую вену. Так как он вскочил следом, больше беспокоясь о приспущенных штанах, чем о стеке.

— Сдохни же, уже, — не сдержалась в отчаянии.

Мэдс остановился и упал. Первый ее порыв — броситься вниз, голышом. Как есть.

— Только выстрел в голову, красавица.

Венера остановилась, лихорадочно дыша, не сводя с него обалдевшего испуганного взгляда. Не найдя глазами оружие, она рукой нащупала первую попавшуюся одежду, натянула на себя, схватила телефон.

— Если выживешь, не ищите, — прошептала она с дрожью в голосе, видя, странное восхищенное выражение на его лице, непобедимость. Как уголки рта Мэдса чуть подрагивают в улыбке, как пальцы понемногу, осторожно, не торопливо вытаскивают стек из залитой кровью груди.

— Уже красавица, уже.

Больше не стоило его слушать. Венера давясь слезами, торопливо схватив сумку с документами и выбежала из дома.

Она вылетела за дверь, и рванулась вперед, тут же была остановлена двумя мужчинами. Одетые в черные, большие, раскаченные, они перехватили ее в пороге. Лиц она не видела, те были скрыты масками с прорезями для глаз и рта.

Ее скрутили, обездвижили, и выворачивая руки за спину, блокировали запястья и ноги. Кто-то бесцеремонно засунул кляп в рот. Быстро открыв двери обычного с виду почтового фургона желтого цвета с красной полосой по бокам, ее бросили внутрь.

Машина завелась не сразу. Очевидно, что они заходили в дом, слышались шаги, переговоры, звуки рации. Голос Мэдса и других. Хлопали дверьми машины. Затем мотор завелся, и фургон тронулся с места.

Глава 18

— Вопросы?

Смит посмотрел на девушку. Она обвела, собравшихся запуганным взглядом.

— Кто вы такие?

Смит усмехнулся, понимающе хмыкнул.

— Вечный вопрос любопытствующего ума. Желающего