Вдруг еще выяснится, что он был отцом пятерых детей, мать которых умерла во времена пандемии, и он пошел на преступление только для того, чтобы их прокормить? В таком случае заверить себя, что я все сделала правильно, было бы гораздо труднее.

Но, по счастью, с Денверсом случай был не такой.

— Нет, — сказал агент Смит. — Вы никогда не пересекались. Ближе всего вы подбирались к нему, когда приезжали вести допрос в тюрьму штата, в которой он сидел последние пятнадцать лет. Но допрашивали вы, разумеется, не его.

— Да, я бы помнила.

— Он — преступник, рецидивист и плохой человек, — сказал агент Смит. — Но почему вы вообще подумали, что сможете его остановить? Ведь ваш выстрел был уже третьим, а мистер Кларк, сделавший первые два, зарекомендовал себя прекрасным стрелком.

— Просто решила попробовать, — буркнула я. — Двенадцать баксов — не такие уж большие деньги.

— Двенадцать баксов?

— Цена одного выстрела. Не знаю, как там у вас, а мы тут в полиции каждый цент считаем.

— У нас не так.

— Завидую, — искренне сказала я.

Но если сюжетную броню, которая прикрыла его от спецназа и Кларка, Денверс получил только потому, что его должна была убить я, то у меня для себя плохие новости.

Которые, впрочем, уже не новости.

— Вы уже знаете, что за сюжет мне достался? — поинтересовалась я.

— Этого нельзя знать, — сказал агент Смит. — К тому же, пока мы видели только завязку и понятия не имеем, к чему это может прийти. Но вот что любопытно, мисс… Боб. Когда мы изучали вашу биографию, мы, разумеется, выяснили, кто является вашим настоящим отцом. Впрочем, чтобы не умалять достоинства мистера Джона Кэррингтона, я буду использовать термин «биологический отец».

— Очень мило с вашей стороны, — может быть, он расскажет мне о папе Бэзиле чего-нибудь, что я не знаю?

— Это персона, которая называет себя «дядя Бэзил», не так ли? — а, нет.

Похоже, что не расскажет.

— С чего вы взяли?

— Будет проще, если вы перестанете отвечать вопросом на вопрос, Боб.

— Нет, правда, — сказала я. — С чего вы взяли?

— Мы получили доступ к записям доктора Риверсайд, вашего психотерапевта, — сказал агент Смит. — Там много чего любопытного, и эта информация там тоже есть.

Упс.

Даже не так.

Упс, блин, сука, черт побери, к хренам.

Это был удар под дых и одновременно в спину.

Конечно же, я предполагала, что они могут нарыть многое, но не думала, что так быстро и в таком объеме. К тому же, в глубине души у меня теплилась надежда на врачебную тайну.

Но фиг-то там, видимо. Если они добрались до записей Дороти, то они знают о моей семье столько же, сколько и она. И вполне может оказаться так, что на этом этапе они знают даже больше, чем я.

— У Джона Кэррингтона никогда не было брата по имени Бэзил, — сказал агент Доу, тем самым подтверждая давнюю информацию, полученную мной от соседского мальчика Питера. — Более того, у него вообще не было братьев и сестер, он рос единственным ребенком в семье.

— Истории про потерянного в детстве брата тоже не было, — сказал агент Смит. — Бэзил Кэррингтон…

— Не существует, — сказал агент Доу. — Точнее, мы нашли несколько Бэзилов Кэррингтонов, но ни один из них не является вашим дядей.

— Ваш дядя не имеет прав, заграничного паспорта или карточки социального страхования, — сказал агент Смит. — У него нет счетов ни в одном из банков. Он никогда ничего не приобретал на свое имя. Он не платил налогов. Он ни разу не пересекал границу страны. За редкими исключениями, которые можно пересчитать по пальцам одной руки, он никогда не покидал пределов округа, в котором вы выросли. Но и там про него практически никто не знает. Такое впечатление, что он приходил к вам в гости ниоткуда и уходил в никуда.

— Вы не находите это странным, Боб? — спросил агент Доу.

— Кстати, когда моя биологическая мать сдавала меня в приют, она записалась, как Джейн Доу, — сказала я. — Так что, может быть, мы с вами родственники.

— Исключено, — сказал агент Доу.

Ясное дело, что на самом деле у него другая фамилия. Скорее всего, у моей биологической матери тоже.

— Нам ничего не удалось выяснить про вашу биологическую мать, — сказал агент Смит. — Такое впечатление, что она тоже пришла ниоткуда и ушла в никуда после того, как оставила вас. Только, в отличие от вашего биологического отца, она сделала это лишь однажды.

— Кэррингтоны пришли к доктору Риверсайд втроем, — сказал агент Доу. — Они обрисовали ей ситуацию и сказали, что Бэзил хотел бы принимать участие в жизни дочери, и их интересовали советы, как это можно сделать наиболее безболезненно. Собственно говоря, идею с «дядей» Бэзилом именно доктор Риверсайд и придумала.

— Чего я, кстати говоря, совершенно не одобряю, — сказал агент Смит. — Потому что ложь — это все равно ложь, в какие бы одежды она ни рядилась. Но это мое мнение, как человека, а не сотрудника ТАКС.

— Однако, доктор Риверсайд считала, что это наиболее щадящий вариант, — сказал агент Доу. — Бэзил наблюдал за тем, как вы растете, вы считали своими родителями Джона и Лиззи, и система прекрасно работала.

— До определенного момента, — сказал агент Смит.

— Которым стал эпизод, случившийся около пятнадцати лет назад, — сказал агент Доу. — Эпизод, после которого вам начали сниться кошмары, и вы впали в затяжную депрессию.

— Надеюсь, вы сэкономите наше время и не станете отрицать, что этот инцидент имел место в действительности, а не просто вам приснился, — сказал агент Смит.

— О чем вы вообще говорите? — поинтересовалась я, к сожалению, уже прекрасно понимая, о чем они вообще говорят.

— О вашем кратком визите в городок Дерри, штат Мэн, — сказал агент Доу.

— Ну, допустим, — сказала я. — Но прежде чем я начну отвечать на этот вопрос, я хотела бы понять, какое отношение все это имеет к покойному мистеру Денверсу, с которым, как выяснилось, мы пересеклись только один раз, причем с фатальным для него результатом.

— Возможно, никакого, — сказал агент Смит.

— А возможно, самое непосредственное, — сказал агент Доу.

Тут у меня зазвонил телефон. Я посмотрела на номер вызывающего абонента — это был Дерек.

— Могу я ответить?

— Конечно, — сказал агент Смит.

Агент Доу просто пожал плечами.

Что ж, очень мило с их стороны. Но камеру выключать они все равно не стали.

— Привет, — сказала я.

— Привет, Боб, — сказал он. — Мне плохо без тебя.

— Я тут тоже не особо веселюсь, — сказала я.