– А как же ты общаешься с ними? – спросила Кара.

Дарио снова коснулся губ, глядя на своих подопечных, которые продолжали медленно идти по коридору.

– Ну, способом, о котором вы вполне могли догадаться. Они используют знаки. Мычат или кивают, чтобы выразить свои мысли. Разумеется, они могут слышать и все понимают, так что самому мне нет необходимости пользоваться знаками, чтобы говорить с ними.

Они живут рядом и работают вместе, так что почти всегда находятся в своем кругу. Из-за этого они очень хорошо умеют пользоваться своими знаками, которые придумали для общения между собой. Я не так знаком с их уникальным языком, как они, но по большей части способен их понимать. Во всяком случае, вполне достаточно для всего, что нужно по работе.

Большинство их довольно сообразительны. Люди иногда считают, что они глупы, потому что не могут говорить. В некотором отношении они более осведомлены о происходящем во дворце, чем большинство другого персонала дворца. Поскольку люди знают, что они немы, то часто не задумываются о том, что они очень хорошо слышат. Эти люди зачастую узнают о происходящем во дворце даже раньше меня.

Верна сочла, что этот их маленький мирок, здесь, у гробниц, был бы просто замечательный, если бы не мрачные обстоятельства прошлого.

– Ну а что относительно нынешней ситуации здесь? Что они думают о том, что здесь происходит.

Дарио лишь с огорчением покачал головой.

– Они вообще сами не докладывают ни о каких своих опасениях.

– А почему? – спросила Кара.

– Вероятно, из-за страха. В прошлом служители подземелья часто подвергались казням за самые незначительные провинности. Все такие наказания никогда не имели какого-то реального смысла. В итоге они лишь твердо усвоили, что для того, чтобы оставаться в живых, лучше всего стать частью подземелья, стать невидимыми, насколько это возможно. А приходить к тем, кто наверху, со своими проблемами – это не их способ прожить долгую жизнь.

До сего дня они даже боялись приходить ко мне и рассказывать о чем-то. Однажды произошла течь, запачкавшая стену. Они так и не сказали мне ни слова об этом, вероятно потому, что боялись смертной казни за то, что в результате оказались запачканы гробницы предков Лорда Рала. Я и сам обнаружил это происшествие случайно, когда однажды ночью пришел в жилые помещения, чтобы навестить их, а там никого не оказалось. Я обнаружил их внизу, и они все яростно работали, счищая грязь, прежде чем кто-либо увидит ее.

– Это их способ выжить, – пробормотала себе под нос Кара.

– Так чем же они заняты сейчас? – спросила Верна, наблюдая, как несколько этих людей водят руками по стене, будто ощущают что-то, спрятанное в гладком белом мраморе.

– Не вполне понимаю, – сказал Дарио. – Давайте спросим их.

На некотором расстоянии позади них в этом же коридоре расположился, присматривая за ними, отряд воинов Первой когорты. У некоторых из солдат были арбалеты, снабженные стрелами с красным оперением, которые отыскал Натан. Верна не любила находиться поблизости от таких нечестивых и опасных вещей. Подобная смертоносная магия вызывала у нее волнение и тревогу.

Служители подземелья, как мужчины, так и женщины, собрались в группу, осматривающую стены и каждое пересечение коридоров на их пути. Они уже потратили большую часть дня на обход различных уровней, где располагались гробницы, и сейчас Верна ощущала усталость. В это время она обычно отправлялась в постель. Это единственное место, где ей хотелось сейчас быть. По ее мнению, такую тщательную инспекцию можно продолжить и завтра утром, раз уж до сих пор ничего не обнаружено.

Кара же явно не выглядела уставшей. Она выглядела напряженной. У нее эта «проблема подземелий» засела как кость в зубах, и она ни за что не собиралась бросать ее.

Верна оставила бы Кару с этим занятием, если бы не тот факт, что, когда они отыскали Дарио Дарая – человека, отвечающего за служителей подземелья, – чтобы расспросить его, он не отверг целесообразности такого расследования, как поначалу ожидала Верна. Похоже, он даже проявил беспокойство по поводу того, что они задали подобный вопрос. В итоге оказалось, что он и сам разделяет подозрения Кары, но до сих пор не высказал это никому. Он лишь сказал и Верне, и Каре, что сильно подозревает, что его подопечные также встревожены каким-то несоответствием.

Верна уже усвоила, что среди той армии, которую представлял персонал дворца, служители подземелья считались самыми последними из последних. Те, кто нес ответственность за более важные помещения, полагали работу внизу, среди гробниц, самой простой и низкой, предназначенной для глухих. Тружеников подземелья к тому же чурались, поскольку они все время находились среди мертвых, таким образом, были отгорожены невидимым барьером суеверия.

Дарио объяснил, что такое отношение делает их в значительной степени робкими и замкнутыми. Они не едят в общих зонах и держатся друг друга, образуя свой собственный круг.

Верна наблюдала, как, передвигаясь по коридору, они общаются на странном языке знаков. Это был их собственный, созданный для контактов между собой код, который не понимал больше никто, за исключением, может быть, Дарио Дарая.

Как ни хотелось Верне, а тем более Каре, задавать вопросы непосредственно служителям, они были вынуждены позволить делать это Дарио. Само по себе близкое соседство с посторонними – а особенно с морд-ситами – заставляло молчаливую группу ударяться в дрожь и даже в слезы. Это были люди, которых очень сильно притесняли, особенно предшествующий Лорд Рал и, вероятно, еще и тот, который был перед ним. Многие из их числа, без сомнения близкие друзья или возлюбленные, оказались отправлены на смерть из-за лепестков белых роз, пролежавших достаточно долго на полу гробницы отца Даркена Рала. Они жили и умирали в соответствии с приказами безумного человека.

Эти люди, вполне понятно, крайне боялись всякой власти.

Верна предупредила Кару, что если та хочет действительно получить ответы на вопросы, то должна не пугать их и позволить Дарио самому получить эти ответы.

И вот Верна наблюдала, как Дарио, стоя среди них, осторожно задавал вопросы. Люди, окружившие его, вели себя возбужденно, указывая то в одну сторону, то в другую и делая ему какие-то знаки. Иногда Дарио кивал и все так же осторожно задавал новые вопросы, которые вызывали новые потоки знаков немого языка от некоторых стоявших вокруг него людей.

Наконец Дарио вернулся.

– Они говорят, что в этом коридоре нет никаких проблем. Здесь все превосходно.

Кара проговорила сквозь стиснутые зубы:

– Ну тогда, если они не…

– Но, – прервал ее Дарио, – они говорят, что вот в том коридоре, вон там… – он указал рукой вперед и вправо, – что-то не так.

Кара несколько секунд изучала лицо этого человека.

– Давайте тогда пойдем и посмотрим.

Прежде чем Верна смогла удержать ее, Кара уверенным широким шагом направилась прямо к группе из полутора дюжин людей. Верна, глядя, как они съежились и попятились назад, напуганные тем, что она идет к ним, подумала, что кто-нибудь из них может сейчас упасть в обморок.