сидит у телефона, сама вмазанная, и смеется в телефон, смеется, меня не слышит и не слушает. А мне так плохо. Тут еще отец возник. Видит, что я

совсем плохой, обматерил меня и ушел. А я не знаю, что делать. Решил повеситься. Искал-

искал по квартире веревку - не нашел. И тут мой дружок приходит. Он без ничего, без винта

, просто пришел. Так я все равно смотрел на него, как на Иисуса Христа. Он просто пришел. А

все куда-то пропали, никому и не нужен стал.

У меня за год, что я прокололся, память пропала. Не я, а дружок мой стал замечать, что ко мне

приезжают люди и говорят: что же ты, назначил встречу, а сам не приехал. А я не помню, ничего не помню. Тогда дружок мой стал записывать, с кем и о чем я договариваюсь.

Я к тому времени в компаниях встречался со многими, с кидалами, с теми, кто на себя

работает. То есть не на то, чтобы вмазаться, а еще и капитал имеет. Они меня пристраивали на

работу, по наперсткам, то, другое. А я уже не могу, забываю. Кидалы мне говорят: да ты что, если так, то бросай, идиотом же станешь совсем. Они могут, значит, у них сила есть, а мне все

равно.

А в больницу я попал с ментами, не по своей воле. У нас одна знакомая есть, девчонка, которая лечилась и вышла. А мама ее знает: если кругом будут те же друзья, то бесполезно, все равно начнет колоться. И она решила всех нас пересажать, отправить по больницам.

Звонит мне, говорят: приходи. Я пришел, а она мне заявляет: мол, отсюда не выйдешь, если

не согласишься сейчас поехать вместе с ней в поликлинику и взять направление. А нет - так

сейчас милицию вызовем. Деваться мне некуда, поехал с ней, взял направление, положил его

в паспорт. И поехал не в больницу, конечно, а по своим делам, к себе. У нас назначено было

зависнуть на моей квартире. Но она, мама, тоже соображает, уже позвонила ментам, и они

нагрянули ко мне на квартиру, всех сразу накрыли. Мне говорят: ваш паспорт. Я даю, а там

направление. Ну раз так, то меня сразу сюда. А остальных... в общем, накрыли.

Ко мне недавно приходили друзья, обещали завтра принести винта, подогреть меня

немножко. Это здесь запросто, без проблем, хоть и больница, режим и все такое. Ну они

рассказали, что среди наркоманов решено ту женщину, маму нашей знакомой, или убить, или

отравить за то, что она сделала. Я, правда, не знаю, но там есть крутые, есть кидалы, некоторые из них с волынами ходят. Ну с пистолетами. Кто их знает, все может быть.

Лично я рад, что сюда попал. Отдохну, отлежусь. А то там со всех сторон проблемы. Я ведь

одного авторитетного человека кинул на большую сумму. Теперь отвечать. Его вроде бы

взяли, ну не взяли еще, а на крючок зацепили. Мы с ним знакомы были опять же по этому

делу, в одной компании кололись. Он ко мне приехал и говорит: ты чистый, давай я у тебя на

время кое-что спрячу, а то у меня обыск, по следам идут. Я согласился. Он перевез ко мне кое-

какие вещи, ворованные, конечно… Много, уйма всего. Я был уверен, что его посадят: если уж

до обыска дошло. Ну денег же у меня нет, а винт... требуется. Я и двинул, то есть продал эти

штуки, а деньги мы с дружком прокололи. А того человека не посадили, отмазался как-то.

Теперь мне отвечать. Он ведь не пацан, два срока отсидел на строгом режиме. В больнице от

него не спрячешься, хоть на край света беги. Короче, отвечать надо. Вот так все сгустилось

вокруг меня, сузилось.

А насчет лечиться, то здесь вылечиться нельзя. Только новых знакомых приобретешь, расширишь связи. Трудно вылечиться, когда все вокруг только о том и говорят, как бы

вмазаться. Это надо в другой город уезжать, рвать все знакомства. Отец хочет обменять мою

квартиру на дом в деревне. Может, тогда получится. А так я точно знаю, что выйду отсюда и

начну вмазываться. Когда я вижу перед собой пузырек с винтом, то я становлюсь не я, как бы

другой человек вместо меня возникает. Я говорил, что с Олей у нас любовь была, я хотел, чтобы она бросила. Хотел. А когда она уехала на месяц в санаторий, три часа от Москвы по

Курской дороге, я к ней ездил и привозил пузырек. Она не просила, я сам привозил. Почему-

то. А почему, не знаю. У меня все само собой идет, помимо меня. Я знаю, что будет плохо, что

это глупость - все понимать и делать. Но он, винт, дает безволие такое, спокойствие...

Не только вы, и врачи меня спрашивали: думаю ли я о будущем, вижу ли себя в будущем, какие планы... А какие планы? Никогда их у меня не было. Это мажоры любят планы строить.

Ну познакомился, водился я как-то с мажорами - так у нас сынков высокопоставленных

родителей называют, детей генералов, министров и все такое. Вот они - да! У них только о

том и идет базар, кто кем будет: дипломатом-фигатом, мид-шмид, внешторг... других слов не

знают. Попадают в дурдом или в лечебницу, выходят, тут же вмазывают и снова базар про

будущее... Меня с них смех брал, честное слово. Вот прям сейчас каждого из них за границу

возьмут, с иностранцами торговать или шпионом работать, вот только шприц из вены

вытащит - и поедет в Швейцарию с песнями! Ну не могут они без этого, без базара своего

дешевого. А я как-то живу... ни разу не базарил о будущем, не думал - и ничего.

Вру. Один раз мы с дружком строили планы. Тогда мы еще не кололись. Отец взял нас на

сезон к себе, и мы кучу денег заработали. Тогда начали думать, строить планы, как бы нам на

двоих машину купить. Клево, нам по семнадцать лет, а у нас уже своя тачка, чем не мажоры.

Но не успели. Я тогда вдруг пошел на хату, где варят, укололся, потом дружка привел - и всю

нашу машину мы быстренько проширяли. Вот. А больше планов не было. И мне как-то все

равно: есть, нет, что будет...

Я, как выйду отсюда, не столько вмазаться хочу, сколько побыть со своими, пообщаться,