11-й кавкорпус Калининского фронта сквозь январские снега, мороз, зимнее бездорожье лесной глуши шел долгими ночными переходами на юг. Шли из-подо Ржева строго на юг, куда-то к Вязьме. Потом, после войны, это будет считаться составной частью Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 г. Но в тот момент это было никакой не частью: шли в одиночку, если не считать двигавшуюся следом (и остановившуюся у Сычевки) 39-ю армию. К Вязьме в январе 1942 г. кроме 11-го кавкорпуса никто из советских войск пока что не выдвинулся. Авангард войск 33-й армии, переправившись на правобережье р. Воря, только-только вступал в пределы Смоленщины (в ее нынешних границах). До Вязьмы ему было еще порядочно — целых 55 км. 1-й гв. кавкорпус П.А. Белова в конце января пытался преодолеть Московско-Варшавское шоссе, но это в 70-ти км от Вязьмы, в пределах нынешней Калужской области. 26 января 1942 г. на ближних подступах к Московско-Минской автомагистрали 11-й КК овладел селом Сережань, деревнями Леонтьево и Желудково. В ночь на 28 января 1942 г. внезапным ударом подразделений 24-й КД была взята д. Якушкино — непосредственно при автомагистрали Москва — Минск.

А теперь, в феврале, не выждав и месяца с ночи первых выстрелов у магистрали, главком направления Г.К. Жуков «прозрел»: Вязьму, оказалось, надо не брать, а окружать! Мы ничего не путаем. Ведь речь не о поставленной в начале февраля Г.К. Жуковым обоим корпусам задаче штурмовать Вязьму, а о попытке создания горловины именно к району расположения ближайших частей 11-го кавкорпуса. Вернее, Жуков-то не совсем сам «прозрел», но теперь — после провалов атак к городу — вынужден был стерпеть инициативу П.А. Белова. И вот 17 февраля 1942 г. П.А. Белов — с одобрения фронтового командования — готовит свои части к наступлению в северном направлении для перехвата линии железной дороги на участке ст. Семлево — д. Реброво. В его дневнике появляется запись:

«17.2.42 г. дер. Моксино. После обсуждения в штабе принял решение о наступлении завтра вечером на север, на участок железной дороги: станция Семлево — Реброво, чтобы соединиться с 11-м кавкорпусом Соколова и, подчинив его себе по указанию штаба фронта, совместно наступать на Вязьму с запада».

Отсюда, из этой дневниковой записи П. А. Белова видно — цель все та же, прежняя жуковская: соединение сил корпусов и — Вязьма! В основе замысла не какие-то самолюбиво-карьерные мечты Белова, а уже разъясненные ему «указания штаба фронта» (подчинить Белову кавкорпус иного, Калининского, фронта мог лишь главком направления Г.К. Жуков). Если даже о прямом указании речи пока не шло, то в жуковских радиограммах как минимум намек на перспективу включения 11-го кавкорпуса в группу Белова был. Понятно и другое, что и для командования фронта, и для самого Белова подобная авантюра была вынужденной: Семлево не взяли, но что-то надо делать, не останавливаться же! Все по-жуковски: сразу же понятный вражескому командованию замысел, толчея на узком участке множества не столько частей и соединений (обескровленных уже), сколько их начальников, безотлагательность — завтра же. Перейти в наступление кавдивизиям и десантным батальонам надлежало вечером 18 февраля. Есть в «решении» от 17 февраля и еще одна не беловская, а чисто жуковская черта: идти предстояло по трупам прежних наступлений, по местам прежних боев.

Дело в том, что буквально за неделю до беловского «решения» территория северней и северо-западнее райцентра Семлево была в руках партизан и десантников 8-й бригады. Пройти с фронта Сакулино — Дроздово (не ударить, а именно пройти) на подступы к железной дороге 10—14 февраля труда бы не составило: леса тянутся и по правобережью речки Денежки, и в долине речки Хица. Притом что с опушек у Мармонова до железной дороги — 6 километров. Но тогда к железной дороге — на Бекасово и Починок — десантников никто не посылал. Приказано было двигаться к Вязьме параллельно железной дороге. Теперь же, после потери Дяглева и Мармонова, после тяжелых потерь и ослабления своих дивизий в боях за Семлево, П. А. Белову приходилось изыскивать на карте участок для начала нового наступления где-нибудь западнее. И это ничего, что теперь, из-под Изборова, до железной дороги было больше 10 км, что деревень на пути аж десяток взять предстояло. Утратив голову, по волосам уж не тужат!

18 февраля 1942 г. подразделения 2-й гв. кавдивизии ворвались в Изборово[11]. Взятые в этой деревне среди трофеев 2 шестиствольных немецких миномета свидетельствуют: беловцев на этом участке уже ждала «полноформатная» оборона боевых германских частей, а не сонная горстка местных полицаев.

К исходу суток 19-го, в ночь на 20 февраля ударная группировка овладела пунктами Гвоздяково, Сакулино, Артемово и Кузнецовка. Первоначальный успех не сулил, однако, легкого развития наступления. Впереди предстояло с боями очищать от противника множество деревень («спасибо» загодя привлекшему на этот участок врага 3-му батальону 8-й ВДБР!). Наступление шло на сравнительно узком участке, ширина своеобразного «языка» вклинения составляла не более 4—5 км. На восточном, правом фланге ударной группировки долиной речки Хица продвигалась на север и северо-восток десантная группа А.А. Онуфриева (8-я ВДБР, влитые в эту бригаду батальон 214-й ВДБР и остатки двухбатальонной группы И.А. Суржика из 201-й ВДБР, отряд полковника Шмелева) — здесь для перехвата железной дороги предстояло взять деревни Болото, Афонасово, Бскасово, Реброво и Починок. Атакуя на центральном участке в северном направлении, ударная группировка на подступах к железнодорожной линии должна была разбить гарнизоны в Евдокимове, Верхних и Нижних Березках, в Яковлеве и Пустошке. Западнее противник удерживал Заболотье и Верхнее Никулино, за эти пункты шли бои, к северу от них — занятые врагом деревни Панасье, Артемово, Лысая Горка.

Десант с партизанами овладел населенными пунктами Афонасово и Болото, затем в ночь на 21 февраля 1942 г. советские десантные группы ворвались в деревню Бекасово и постепенно очистили ее от противника. Отсюда до железнодорожной линии оставалось пройти всего-то чуть более 2 километров, и авангардные подразделения преодолели это расстояние. На одном из участков полотно железной дороги было подорвано и разобрано. Десантники в эти же сутки атаковали расположенные непосредственно южнее железной дороги населенные пункты Реброво и Починок. Здесь немецким частям 5-го армейского корпуса пришлось к утру 22 февраля отражать несколько сильных атак. И ведь удалось отразить! На следующий день после серии вражеских атак в Бекасово советские подразделения группы Онуфриева оставили эту догоравшую деревню.

Попытка пятибатальонной группы подполковника А.А. Онуфриева (8 ВДБР) прорваться навстречу частям Калининского фронта дорого обошлась десантникам. По итогам этих боев батальоны И.А. Суржика и В.П. Дробышевского были вследствие огромных потерь расформированы, оставшиеся в живых влиты в другие батальоны.

Оказаться на пике успехов «Ржевско-Вяземской операции» довелось 41-й кавдивизии, действовавшей чуть западнее десантников. Именно этой, вовсе не гв. дивизией, а точнее, ее 170-м кавполком была достигнута основная цель войск левого крыла Западного фронта на этом направлении — перехвачена железнодорожная линия из Вязьмы на Смоленск. Подчеркнем, достигнут этот успех только что «проштрафившимся» в Дяглеве кавполком. Что ж получается — «штрафники»? Выжившим под Иваниками и Дяглево предстояло искупить «вину».