1. Бывшему партизанскому отряду «Дед» под командованием тов. Киселева выбыть в район Издешково, оседлать линию жел. дороги, идущей [из] Смоленска [на] Вязьму, разрушить ее и не дать возможности противнику продвигаться в сторону Смоленск — Вязьма и обратно.

2. Бывшему отряду «Дедушка» под командованием тов. Попенко выбыть в район [станции] Вышегор, оседлать линию железной дороги и не дать возможности проникновения противника из Смоленска в сторону Вязьмы.

3. Бывшему отряду «Ураган» второй батальон оставить в гор. Дорогобуж: и занять оборону северной его окраины. Первому батальону под командованием тов. Осокина выбыть в район д. Морозово и занять линию обороны, не дать возможности противнику просачиваться из поселка Сафоново на Дорогобуж.

При выполнении настоящего приказа бывшими отрядами «Дед» и «Дедушка» первому батальону идти в атаку противника на поселок Сафоново и выбить противника из последнего.

Анализ текста данного приказа, конечно, позволяет делать критические замечания в отношении как стиля, формулировок документа, смысловых пробелов, так и существа приказа. Мог ли один-единственный 1-й батальон прежнего отряда «Ураган» взять станцию Дорогобуж и лежащий на высоте непосредственно севернее ее районный поселок Сафоново? А тем более удержать до подхода подкреплений? Да и предполагалась ли таковая поддержка подреплениями, на которую нет и намека в приказе? Ведь силы прежних отрядов «Дедушка» и «Дед» тем же приказом определены к наступательным ударам в направлениях Вышегор и Издешково; остается лишь угаровский батальон «Урагана», но и он не может покинуть Дорогобуж — не для того брали… Исходя из сказанного очевидно: слова о партизанском штурме Сафонова в приказе от 17 февраля 1942 г. очень могли остаться лишь декларацией намерений «Дедушки» к продолжению активных наступательных действий. Но другое дело — при успехе на железнодорожных перегонах восточнее и западнее Сафонова (препятствие к атаке бронепоездов и подвозу резервов пехоты врага). Изоляция германского гарнизона при внезапном ударе по нему даже небольших сил вполне могла, как и в Дорогобуже, привести к успеху партизанской штурмовой затеи. Пусть к непродолжительному, пусть к частичному, но успеху.

Пока партизанским руководством в Дорогобуже вырабатывалось решение по наступлению на Сафоново, размышлял о том же самом и генерал-лейтенант П.А. Белов. Очень своевременно — для Белова — взяли партизаны Дорогобуж! Как раз в момент семлевского провала 1-го гв. кавкорпуса. Уйти почти всей группировкой под Дорогобуж Белов не посмел бы, а вот оказаться причастным к тамошним успехам звание, должность и практические возможности генералу позволяли. Ничего пока не зная о положении дел под Дорогобужем, Белов тем не менее спешит… Один из беловских кавполков уже идет маршем — Старой Смоленской дорогой — к Дорогобужу. Командует этим полком майор П.И. Зубов, пользующийся у генерал-лейтенанта весьма заметным доверием. В тогдашней терминологии — он типичный «порученец». И не только «порученец», ведь уже весной Белов проведет именно Зубова на генеральскую должность командира дивизии (во 2-ю гвардейскую кавдивизию). Так что вполне применим и термин «выдвижепец». Для выдвижения необходимо быть на виду у более высокого командования, действовать желательно особняком в отдалении от основных безликих сил, причем на важном, привлекающем постоянное внимание командования армий и фронтов участке. У Белова и Зубова таким участком стал Дорогобуж. Участок заведомо непроигрышный в тогдашней ситуации, более того, сулящий новые успехи, победы, реляции…

Утром 19-го лейтенант Антонов — беловский офицер связи — привез от П.А. Белова в Дорогобуж некое подобие приказа, выполнявшее скорее роль одновременно рекомендательного письма, неожиданной письменной благодарности, дипломатической декларации о дружбе и сотрудничестве, удостоверения личности и протокола о намерениях. Можно сказать, письмо на деревню «Дедушке», — и не важно какому, ведь Белов имел пока лишь смутное представление о «товарище Ураганове», к коему и обращался. Данная деталь показывает: опирался исключительно на слухи деревенских жителей, — ни штаб фронта, ни партизаны не окрестили бы А.Т. Калугина (не бравшего, кстати, Дорогобуж) «товарищем Урагановым». Но вне зависимости от адресата врученная Зубову бумага Белова играла роль пробного шара в игре: главное начать, а там разберемся, обстановка покажет…

Командиру партизанского отряда Ураганову, действующему в районе Дорогобужа:

1. За овладение Дорогобужем Вам и всему личному составу вашего отряда объявляю благодарность.

2. Согласно директиве Военного совета Западного фронта, ставлю вам задачей как можно скорей овладеть станцией Дорогобуж, разрушить ее и не допустить движения поездов. Кроме этого, не допустить движения противника по автомагистрали, что севернее железной дороги.

3. Частью сил удерживать Дорогобуж.

4. Объединить под вашим командованием партизанские отряды вокруг Дорогобужа.

(…)

6. Дополнительно посылаю небольшой конный отряд на ваше усиление.

7. Доносите мне один раз в сутки.

Итак, «небольшой конный отряд», а вернее 11-й КП майора П.И. Зубова из 1-й гв. кавдивизии, прибыл уже днем 19 февраля 1942 г. в район Дорогобужа. Белов партизанам, что называется, мягко стелет: «небольшой конный отряд…», исключительно с благой целью — «на ваше усиление», дескать, не напрягайтесь, мы тут так себе, с краешку… Зубов, осведомляясь об «Ураганове» для передачи приказа, узнает немало интересного. Сразу же в штаб корпуса скачут посыльные. Сорок верст не крюк, дело того требует. И вот уже через сутки, 21 февраля, «прояснившийся» адресат «Дедушка» — В.И. Воронченко читает поданную майором П.И. Зубовым бумагу совершенно иного рода, о вдруг «прояснившихся» намерениях генерала Белова:

«Настоящим предписываю вам немедленно войти в подчинение уполномоченного от командующего Западным фронтом командира 11-го кавалерийского полка майора Зубова и выполнять его боевые приказы и распоряжения».

Вот те, бабушка (точнее «Дедушка»), и Юрьев день! Вот и «небольшой конный отряд на ваше усиление». Майор П.И. Зубов набирает баллы. Но это лишь первая задача. Вторая — демонстрировать своим прибытием подтверждение заинтересованности генерала П.А. Белова положением дел у Дорогобужа. Но есть и третья задача, немаловажная — под видом усиления штурмовой партизанской группировки стимулировать партизанское руководство на исполнение наступательного замысла по Сафонову.

22 февраля 1942 г. В.И. Воронченко и П.И. Зубов совместно отдают приказ о наступлении: беловцам и партизанам предстоит наступать и овладеть д. Семеново, станцией Дорогобуж и поселком Сафоново. Констатируем: уже с 22 февраля П.А. Белов и Г.К. Жуков «воюют» за Сафоново. Хотелось бы пояснить: «несут ответственность за операцию», — да нельзя. О какой ответственности генералов Запфронта первого военного года шла хоть раз речь?! Хозяева страны и РККА не спрашивали, начиная с позорного октября 1941-го, с момента ненаказывания за Вяземскую катастрофу Запфронта И.С. Конева, ни с кого из них. А черные бугорки на заснеженных полях не спросят, — перед теми шапки снимать не генералам, а в боях уцелевшим…