— Эх, Оля, если б знать. — Рощин снова обернулся на оставшуюся позади странную грунтовку. — Что любопытно, на карте эта дорога есть, и точно так же упирается в тупик. И этот тупик обозначен одним словом: «Бараки».

— И что, никто ничего не знает? Ну, а твои друзья — военные?

Рощин покачал головой, дескать, никто и ничего. Помолчал немного и, когда они уже подходили к месту недавней стоянки, вдруг сказал:

— Только однажды за все время я услышал одну-единственную версию об этом месте. И то…

— Ну, расскажи! — Ольге, действительно, не терпелось.

— Да уж больно источник сомнительный, — улыбнулся Влад. — Наркоман.

— Наркоман? — Ольге стало еще интереснее.

— Правда, он не всегда был наркоманом, я его знал в другие времена, когда он в школе учился, потом Баумановку закончил. Физик, причем, насколько я понимал, очень неплохой. Когда мы встречались, он никогда не говорил, где работает. Мол, так, на одном военном объекте. Ну, у нас тут, сама понимаешь, военных объектов больше, чем грибов в лесу в урожайный сезон, я и не удивлялся. Потом он куда-то исчез. А лет пять назад мы совершенно случайно встретились в Коктебеле.

Рощин надолго замолчал, будто заново переживая ту встречу. Ольге очень хотелось узнать, что же было дальше, но, искоса взглянув на спутника, она поняла, что торопить его сейчас нельзя. Они уже свернули на знакомую отворотку, где трава на поляне еще хранила следы их джипа. Влад сбросил рюкзак, сел, показал Ольге на место рядом.

— Он был под кайфом, очень обрадовался нашей встрече, сказал, что много лет не общался с земляками. Сознательно не общался, не хотел никого видеть…

— Потому что колоться стал? — сообразила Ольга.

— Наоборот. Он и колоться начал для того, чтобы не думать о том, что знал. Так сказать, убегал от действительности. Вот он-то мне и рассказал, что работал на каком-то сверхсекретном объекте, в центре управления системой тектонического оружия.

— Какого оружия? — не поверила своим ушам Ольга.

— Тектонического, — повторил Влад. — Он десять лет проработал в этом центре. И по его словам, там сконструирована и постоянно поддерживается в рабочем состоянии сложнейшая система наблюдения за геомагнитными процессами, происходящими в земной коре, за ее состоянием и изменением, за движением тектонических плит, составляющих континенты. Вроде, именно отсюда, с Кольского полуострова, можно вызвать глобальную катастрофу в любом уголке Земли. От урагана над Америкой до цунами в Австралии. Причем — нажатием одной кнопки.

— Влад… — потрясенно ахнула Ольга. — Разве такое в принципе возможно?

— Вот именно — в принципе. В принципе — да. Земля — единый организм, и самый незначительный сдвиг тектонических плит в одной ее части может привести к непредсказуемым катаклизмам в другой, за сотни тысяч километров. Вернее, я так раньше считал, что к непредсказуемым. А этот парень мне очень уверенно объяснил, что все предсказуемо. Более того, запланировано. Вот как раз вроде бы после одного планового эксперимента он не выдержал и ушел.

— И его что, просто так отпустили?

— Нет, конечно. Как у нас водится, через психушку. Но он и этому счастлив, потому и спрятался от людей в горах на долгие годы…

— В смысле? — Ольга не поверила своей страшной догадке.

— В смысле, хорошо, что вообще в живых оставили. Отправили вначале в психушку, а потом забыли. Чудо!

— Влад, знаешь, я ведь тоже однажды пробовала влезть в эту тему, в две тысячи втором.

— А, это когда грузинские зеленые скандал на весь мир подняли?

— Ну да. Тогда, насколько я помню, землетрясение выглядело очень странным. Очень необычная череда толчков, причем самый сильный, шесть баллов, кажется, был в самом Тбилиси, а потом еще серия — где-то толчков сто.

— Да, я тоже это помню, тогда все свалили на Эшерскую сейсмическую станцию, которая находится в прямом подчинении нашего Генштаба. А именно там еще в советское время работали над созданием тектонического оружия. Но самое интересное не это! Грузины тогда открыто заявили, что есть прямая связь между самыми сильными землетрясениями на Кавказе с обострением политической ситуации в Грузии, Армении или Азербайджане. Помнится, даже Спитак звучал. Я, знаешь, прикинул: все сходится! В самом деле, самые страшные катаклизмы происходили в периоды национальных бунтов. Можно, конечно, все это списать на Божью кару… А с другой стороны…

— Ты что, думаешь, что это, в самом деле, — тектоническое оружие?

— Думать я могу, что угодно, а вот факты — вещь упрямая, а когда они еще выстраиваются в систему… Помнишь, в том же году, чуть раньше, было страшное землетрясение в Афганистане, пять тысяч человек погибло.

— Ну, — Ольга кивнула. — А какая связь между Афганом и Грузией?

— Никакой. Вроде бы. Но все ученые сошлись в одном: динамика катаклизма была совершенно не характерной для тех мест. А все произошло буквально через несколько дней после того, как Пентагон применил против талибов сверхмощную вакуумную бомбу. Возможно, именно она стала «детонатором» того землетрясения в Афганистане. А взорвана она была в самой глубине скальных пород. Значит…

— Тектоническое оружие?

— Выходит, да. Ведь принцип действия этого оружия в том и состоит, чтобы «расшевелить» земную кору в том месте, где скапливается тектоническое напряжение. А как это сделать иначе, если не взрывом?

— Слушай, но, насколько я знаю, в качестве «запала» всегда рассматривалось ядерное оружие?

— Оль, вакуумная бомба ничуть не хуже! Боже! — Рощин грустно засмеялся и покачал головой. — Сравнивая смертельное оружие, я, историк, говорю, что одна бомба лучше другой…

— И что ответили на это американцы?

— Не пойман — не вор. Ничего не ответили! Прямых-то доказательств нет, так, одни догадки.

— Знаешь, я вот эту версию про вакуумную бомбу впервые слышу, один мой друг, который в Афгане воевал, утверждал, что то землетрясение — это наших рук дело.

Ольга задумчиво наблюдала за мельтешащим перед глазами жуком. Жук пытался утащить за собой сухую травинку. Травинка зацепилась за камешек, и сил жука явно не хватало. Однако он упорно совершал рывок за рывком.

Настойчивый! — подумала Ольга. — Сейчас дернешь сильнее, камешек тебя и придавит… Вот и люди — так же.

— Оль, так что этот афганец-то рассказывал? — вернул ее внимание Влад.

— Перед уходом из Афгана наши в горах оставляли контейнеры с особым грузом. Он считал, что это были боезаряды, которые рано или поздно по чьему-то приказу должны были взорваться. Знаешь, он такую фразу сказал, я запомнила: «Мы уходили, но интересы наши оставались».

— Догадки, догадки… — проронил Рощин. — Хотя… Отчего бы не применить тектоническое оружие? Парочка направленных взрывов, и афганская граница больше с юга непроходима. Дешево и сердито. У нас, на Кольском полуострове, в Апатитах, районе предельно сейсмически спокойном, как-то произвели технологический взрыв. Породу пустую иным способом убрать не могли! Кончилось землетрясением.