Но к действию!

Надеясь, что не выдала себя во время этой краткой бессознательной паузы, я сделала два шага к ночному столику и моему пистолету.

Позади раздалось что-то вроде шепота – это почти беззвучно открылась у меня за спиной дверь степною шкафа.

– Стой, не двигайся! – завизжал мой незваный гость.

Но я тем не менее двинулась. Я спикировала вперед за пистолетом, и моя рука обхватила рукоятку как раз в тот момент, когда раздался выстрел. Я почувствовала внезапный сильный толчок в ляжку, будто меня пнули.

Я плюхнулась животом на кровать и перекатилась с пистолетом в руке, выпуская две пули в сторону шкафа. Неясная темная фигура, пригнувшись, стремглав метнулась вон из спальни.

Держа пистолет нацеленным на дверь, я нашарила за спиной на ночном столике лампу и щелкнула выключателем. Моя нога была залита кровью.

Входная рана находилась дюймах в четырех выше колена, на внутренней стороне бедра. Кровь текла равномерно, не пульсировала. Боли не чувствовалось, только онемение. Но боль еще придет, в этом я была уверена.

Я сняла телефонную трубку, чтобы набрать 911, но телефон молчал, гудка не было.

– Привет, Джек, – вдруг сказал кто-то в ухо. Услышанное потрясло меня не меньше, чем угодившая только что пуля. Это не был какой-то неизвестный взломщик, покушающийся на мою наличность и видеомагнитофон. Это был он – Пряничный человек. И это он говорил сейчас по параллельному аппарату из кухни. Я дважды нажала на рычажок, но при снятой параллельной трубке не смогла добиться гудка.

– Здравствуй, Чарлз.

– Откуда ты… о, должно быть, вычислила меня по рецепту. Умно, Джек, умно. Но ты должна понимать: я не настолько туп, чтобы оставлять свое подлинное имя.

Голос был приглушенным и шершавым, как песок.

– Ну, еще бы, ты просто Эйнштейн. Сколько же времени ты проторчал в этом чулане, верхом на грязном белье?

– Надеюсь, я не задел тебе артерию? Не хотелось бы, чтобы потеха закончилась так быстро.

– Может, придешь сюда и сам проверишь?

– Я ничего не собираюсь проверять. Я примусь за тебя довольно скоро. После того как ты потеряешь достаточно крови и твои реакции замедлятся.

И в этот момент накатила боль. Красная и яростная, от которой все поплыло перед глазами. Было ощущение, что в меня вонзили раскаленный лом. Прижав телефонную трубку плечом к уху, я рукой поспешно зажала рану. Хорошо бы, кто-то в доме услышал выстрелы.

– Надеюсь, ты еще посидишь здесь некоторое время, – проговорила я сквозь стиснутые зубы. – Копы прибудут с минуты на минуту.

– С какой бы стати? Несколько громких хлопков? Это мог быть включенный громко телевизор или выхлопная труба автомобиля.

– Я как раз звоню по мобильнику.

– Ты имеешь в виду тот мобильник, который лежит в твоей сумочке, рядом с микроволновкой?

Проклятие! Я попыталась сесть на кровати, постель пропиталась кровью. Убийца прав. Если я потеряю слишком много крови, я вырублюсь. Тогда он вернется и довершит свое дело.

– У-у, гляди-ка, фотки. Это, наверное, мамуля. Быть может, когда я закончу с тобой, то прокачусь во Флориду. Она ведь упала, я верно понял? Как печально. Но, держу пари, я смогу опять поставить ее на ноги.

Я удержала себя от ответа, сосредоточив все силы на том, чтобы подняться с кровати. Боль вынудила меня вскрикнуть, но мне удалось как-то встать на ноги и доковылять до комода. Я вытащила оттуда плетеный ремень и в виде петли накинула его на ногу поверх раны.

– Как ты думаешь, Джек, стоит мне нанести маме визит?

– Знаешь, что я думаю, Чарлз? – Рывком я туго затянула жгут, перекосившись от боли. Комната закружилась. – Я думаю, что ты унылый маленький человечек, которого в детстве никто не любил. Либо это, либо тебя уронили головой об пол.

Он захихикал.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. На таких, как я, вешают ярлык психически больных. Но мы живем в жестоком мире, Джек. Выживает и преуспевает только сильный. А я принадлежу к сильным. Я не больший псих, чем акула, или лев, или любой другой хищник на вершине лестницы добывания корма. А в ней я намного выше тебя и всего остального мира, потому что знаю, чего хочу, и знаю, как это добыть.

– Похоже, тебя не просто уронили, а с верхней ступеньки.

Мне приходилось сидеть, чтобы не потерять сознание.

Боль была похожа на волнообразное живое существо, непомерно раздувшееся и превращавшее любое движение в агонию.

– У тебя сонный голос, Джек, – донеслось из трубки. – Может быть, тебе стоит прилечь, вздремнуть немного?

Кажется, это был совсем не плохой совет. Мое дыхание участилось, и было холодно, но где-то за пределами боли на меня спускалось какое-то умиротворяющее спокойствие. Вздремнуть мне бы не помешало.

– Шок, – произнесла я вслух.

Я отерла пот с лица и хлопнула себя по щеке. Я впадала в состояние шока, обусловленное потерей организмом жидкости.

Если я потеряю сознание, мне конец.

Но в моем состоянии у меня не было никакой возможности перейти в атаку. Так что же, черт возьми, оставалось?

В ящике комода у меня были еще пули. Я наполовину доскакала, наполовину дотащилась до комода и заменила два расстрелянных патрона. У меня родился план, нечто вроде плана, но, чтобы привести его в действие, нужно было отвлечь внимание негодяя.

– Так зачем же ты на самом деле убиваешь этих девушек, Чарлз? Может, вожатый вашего скаутского отряда стал пошаливать в походе?

– Шаблонно мыслишь, Джек. Каждому охота найти какую-то причину. Как будто есть такой включатель, который делает человека убийцей. Но может, это вообще не имеет никакого отношения к детству, или к воспитанию, или к генетике. Может, я просто получаю от этого удовольствие. Я вот знаю, что получу удовольствие, когда буду оставлять тебе мой маленький подарочек. Как думаешь, смогу я использовать то пулевое отверстие в твоей ноге?

– Почему бы нет? – с трудом пробормотала я в телефон, подтаскивая себя к двери. – Это ведь довольно маленькая дырочка.

Моя спальня выходила в короткий коридорчик. Кухня находилась налево, вне зоны видимости. Но не она была моей целью. Отсюда было по прямой до жилой комнаты и окна с видом на Эддисон-стрит.

– Ты, маленькая сука! – Мужчины очень плохо переносят шутки по поводу размеров их пениса. – Ты у меня завопишь так громко, что кровью будешь харкать.

– Все обещания да обещания… – Я обеими руками сжала пистолет, взяла прицел и четыре раза выстрелила в свое окно.

Стекло, разлетевшись, вывалилось наружу, и я очень надеялась, что усыпало осколками тротуар внизу. Была ночь, и моя округа кишела шатающейся по барам молодежью. Если уж это не гарантирует звонок в полицию, то и не знаю, что еще может его гарантировать.