Скиба убавил на телефоне звук — его безмерно раздражал этот наглый квакающий голос. Никто в жизни не вызывал у него такой ненависти, как Хаузер.

— Другая проблема — старший сын Филипп. Он мне нужен, но только до тех пор, пока полезен; я не могу позволить ему «внезапно возникнуть» — ваше выражение или мое? — и заявить свои права на кодекс. Все это относится к Вернону и Тому. И к той девице, которую тащит с собой Том.

Последовало молчание.

— Вы понимаете, о чем я толкую?

Скиба ждал, стараясь сдержаться. Все эти разговоры — пустая трата времени. И очень опасная.

— Вы на проводе, Льюис?

— Почему вы не занимаетесь всем этим сами? — зло отозвался Скиба. — К чему эти звонки? Ваше дело, Хаузер, — добыть фармакопею. А как — не мое дело.

Частный детектив хмыкнул и рассмеялся:

— Очень мило! Но вы так легко не выкрутитесь. Будете знать обо всем, что происходит. Хотите остаться чистеньким? Ничего не выйдет! В случае чего и вам не отвертеться — не свалить вину на того парня. Когда настанет время, вы дадите мне приказ их убрать. Это единственный выход, и вы об этом знаете.

— Прекратите немедленно! Не будет никаких убийств!

— Ах, Льюис, Льюис…

Скиба ощутил дурноту. Тошнота волнами подступала к горлу. Краем глаза он видел, что курс акций еще понизился. Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям даже не сняла компанию с торгов, не огородила от урагана. От него зависели судьбы двадцати тысяч сотрудников и миллионов больных. А еще были жена, дети, дом, на два миллиона ценных бумаг и на шесть миллионов акций…

Скиба услышал в трубке гортанный звук, наверное, смех. И вдруг почувствовал слабость. Как он мог такое позволить? Как случилось, что этот человек совершенно отбился от рук?

— Не смейте никого убивать, — пробормотал Скиба и поперхнулся. В любой момент его могло стошнить. Существовал же законный способ все устроить. Пусть сыновья найдут кодекс, он с ними договорится, заключит соглашение… Но управляющий понимал, что ничего такого не случится. Над компанией нависла туча расследования, ее акции падают в цене…

Голос внезапно сделался заискивающим:

— Я понимаю, как трудно принять такое решение. Если вы серьезно, я немедленно поворачиваю обратно, и забудем о кодексе. Серьезно.

Скиба попытался проглотить застрявший в горле ком. Он чувствовал, как этот ком его душил. Из серебряных рамок на столе ему улыбались его взъерошенные сыновья.

— Только скажите слово, и я еду обратно. Вы вправе все отменить.

— Никаких убийств.

— Так вы примете решение или нет? Чего тянуть? Скиба с трудом поднялся на ноги. Он пытался дойти до флорентийской, обитой кожей и отделанной золотом урны, но добрел только до камина. Его стошнило прямо на шипящие и потрескивающие дрова. Потом он вернулся к телефону, хотел что-то сказать, но передумал и дрожащей рукой положил трубку на аппарат. Рука скользнула к верхнему ящику и нащупала прохладный пластиковый пузырек.

Через полчаса Том заметил движение в лесу и увидел, как по тропинке ковыляет закутанная в пончо пожилая женщина. Марисоль с рыданием рванулась навстречу, и они стали быстро говорить на своем языке. Затем девочка с выражением огромного облегчения повернулась к Тому и Сэлли:

— Как я и говорила, солдаты стреляли в воздух, чтобы нас попугать. А затем они ушли. Их убедили, что вас в деревне нет и вы не проплывали мимо. И они отправились вниз по реке.

Войдя в деревню, они сразу увидели дона Альфонсо. Старик стоял и безмятежно курил, словно ничего не произошло. При их появлении его лицо расплылось в улыбке.

— Чори! Пинго! Давайте сюда! Подходите и знакомьтесь с вашими новыми боссами янки. Чори и Пинго не говорят по-испански. Они знают только таваха, но я всегда покрикиваю на них по-испански, чтобы они знали, кто здесь главный. И вы должны поступать точно так же.

Из двери хижины показались два образцовых представителя рода человеческого. Они были по пояс обнаженными, и их мускулистые тела блестели от масла. Тот, кого звали Пинго, имел на руках западные татуировки, а на лице индейские и сжимал в кулаке мачете длиной три фута. Другой закинул за плечо древнюю винтовку «спрингфилд», а в руке держал топор пожарного.

— Сейчас погрузим лодку и сразу отчалим, — сообщил дон Альфонсо.

Сэлли покосилась на Тома.

— Похоже, дон Альфонсо все-таки пойдет с нами проводником.

Старый индеец кричал и жестикулировал, указывая Чори и Пинго, где складывать на берегу вещи. Их каноэ вернулось, словно никуда не исчезало. Через полчаса все было погружено, сложено в кучу в середине долбленки и покрыто старой пластиковой пленкой. Тем временем на берегу собрались люди, разожгли костер и стали готовить на нем еду. Сэлли повернулась к Марисоль.

— Ты замечательная девчушка, — сказала она. — Ты спасла нас. Знаешь, тебе в жизни будет удаваться все, что ты захочешь.

Девочка пристально посмотрела на нее.

— Я хочу только одну вещь.

— Какую?

— Поехать в Америку. — Она больше ничего не сказала, но не сводила с Сэлли умных глаз.

— Не сомневаюсь, что так и будет, — ответила та. Марисоль уверенно улыбнулась и расправила плечи.

— Мне дон Альфонсо обещал. А у него есть рубин.

На берегу собралась целая толпа. Их отъезд превратился в настоящий праздник. Несколько женщин готовили на костре обед на всех. Бегали дети — играли, смеялись и гонялись за курами. Когда у воды была уже вся деревня, к людям вышел дон Альфонсо, и они расступились. Старик был в новых, с иголочки, шортах и майке с надписью «Не бойся!». И когда ступил на бамбуковую пристань, на его морщинистом лице играла улыбка.

— Все пришли со мной попрощаться, — сказал он Тому. — Теперь вы понимаете, какой я уважаемый человек в Пито-Соло? Их самый лучший дон Альфонсо Босвас. Значит, вы не ошиблись, наняв меня в проводники вести вас через Меамбарское болото.

Поблизости разорвалось несколько петард, люди засмеялись. Женщины принялись раздавать еду. Индеец взял Тома и Сэлли за руки.

— Пора в лодку.

По-прежнему обнаженные по пояс Чори и Пинго уже заняли свои места в лодке — один на носу, другой на корме. Дон Альфонсо помог американцам спуститься в каноэ, а готовые к отплытию молодые индейцы держали в руках швартовы. Последним на борт ступил дон Альфонсо и повернулся к толпе. Люди умолкли: вождь собирался сказать речь. Когда наступила полная тишина, он заговорил на самом правильном испанском:

— Друзья и сограждане! Много лет назад было предсказано, что к нам в деревню явятся белые люди и я поведу их в долгое путешествие. Этот момент настал. Мы уходим в опасное плавание по Меамбарскому болоту. Нас ждут приключения, и мы увидим нечто такое, что до нас не видели глаза ни одного смертного.