погреб картофелем и морковью, насушено и засолено все, что можно, даже яйца, которые не успели съесть за лето, залиты в горшке известковой водой. Вроде как, таким образом до двух лет они свежие остаются. Но я знала, что они понадобятся нам зимой. А как путь установится, съездим в город. Я продам чеснок и закуплю муки и мяса. Голодать мы точно не будем.

Мне сильно повезло в том, что когда прискакал гонец от герцога, я была не на огороде, а сидела в кабинете, разбирая крестьянские договоры. Я пообещала, что съездим к городскому законнику и продлим на тех же условиях еще на десять лет, и собиралась сдержать слово. Взбудораженная Леста вбежала ко мне и доложила:

-- Светлая госпожа, там ить гонец прискакал! Сказывает, от самого герцога! Лично вас требовает! – и испуганно посмотрела на мои руки. – Ить как вас показать-то можно?! _________________ * Имянарекатель – аналог нашего крестного отца.

Глава 26

Переполох случился знатный. Я и сама заволновалась. Понятно, что сейчас я выгляжу не как баронесса, а как обычная крестьянка. Тут слилось все вместе: и одежда, и загар, и загрубевшие руки с короткими ногтями. Уж как я их не берегла, перчатки носила и маслом смазывала регулярно, а целый сезон огородных работ не мог пройти бесследно.

Спешно укладывали волосы в некое подобие улитки, закалывали шпильками с жемчугом и прошлись по вискам масляными пальцами – чтобы не так выбивались волосы. Леста, на удивление, делала прическу быстро и ловко, ворчливо приговаривая:

-- Ить рази можно этак-то себя запускать! А ежли бы герцог лично пожаловал?!

-- Леста, зачем ему ко мне приезжать? Не ворчи.

-- Ить мало ли, зачем! – настойчиво бурчала она. – Гонца ить прислал? Значит, чегось ему надобно! Платье мне Леста принесла чуть тяжеловатое для достаточно теплой погоды, бархатное, но у него было одно серьезное достоинство: пышный кружевной воротник, собранный рюшью, и такие же манжеты, прячущие кисть почти до кончиков пальцев. На рукав горничная добавила траурную повязку, критически осмотрела меня и недовольно покачала головой:

-- Раньше ить такая нежненькая да беленькая были, светлая госпожа…

Лицо чуть припудрили: оказывается, в дебрях моего барахла хранился ларец с пудрой, несколькими помадами и пятью флаконами духов. Я удивилась и только поблагодарила служанку за запасливость. Одни духи из коллекции мне очень приглянулись – с травянистым горьковатым запахом скошенной полыни и ни капли сладости, только легкая лимонная нотка.

Стол в кабинете пришлось спешно передвинуть. Сейчас свет падал мне в спину, и я очень надеялась, что недостатки гонец не сможет рассмотреть слишком уж хорошо. Вся эта беготня заняла не больше получаса, и я, выдохнув, уселась на свое место, разложив на столе кипу бумаг. Сидит светлая госпожа и итоги хозяйства подводит. Что тут необычного?

Леста ушла за гонцом, и вскоре по лестнице раздались шаги. Мужчине было лет тридцать. Самое обычное, простоватое лицо: курносый нос, рыжеватые волосы и брови, и россыпь веснушек по щекам. Только глаза очень внимательные.

Поклонился, представился сержантом Триком, подал конверт и сказал, что велено ответа дождаться. Я посмотрела на стоящую у него за спиной горничную и распорядилась:

-- Леста, отведи сержанта на кухню и распорядись покормить.

По тому, как она одобрительно закивала головой, я поняла, что сделала все правильно. Вот не зря я про попаданок слушала сказки в свое время: теперь хоть примерно знаю, как с прислугой местной и чиновниками общаться.

Чуть помятый конверт содержал лист бумаги, сложенный вдвое. Очень плотный и качественный лист, бумага мелованная, явно не для повседневных записей. Я с некоторой опаской развернула и прочитала. Содержимое письма меня озадачило: это было приглашение во дворец на бал. Потопталась по кабинету, вышла на лестницу и решительно кликнула горничной, чтобы подала мне чай. Не пить мне хотелось, просто я совершенно не представляла, что нужно отвечать. Хоть с ней посоветуюсь.

Леста удивила меня еще раз. Вместо привычной глиняной кружки на подносе стояла очаровательная фарфоровая пара, благоухал травами горячий чайничек с такой же цветочной росписью, под ними – тонкая льняная салфеточка с кружевной каймой. Пиалка с медом явно из того же самого набора посуды. И даже чайная ложечка с красивой витой ручкой.

-- Это откуда у нас такое богатство?

-- Ваш это сервиз, светлая госпожа. Неужли не признали? Из приданого вашего добро. Ить весь-то не смогла взять, а три чашки вот прибрала, оно и пригодилось. Ну, и чайничек с вазоной прихватила.

Я догадалась, что словом «вазона» Леста называет пиалку, но машинально продолжила расспрашивать:

-- И ложки из моего приданого?

Леста недовольно поглядела на меня и забурчала:

-- Ить какая разница, откель взялось?! А надобно и титул блюсти, а не в огороде копаться.

-- Леста? – я поняла, что с ложечкой все было не так просто и уточнила: -- Ложка серебряная. Ты где ее взяла?

-- У буфети взяла! Сервиз-то весь ведь никто не отдаст! От я пять ложек и взяла, чай не обеднеет эта зараза без чужого добра! Это на свадьбу вам и дарили, огроменный такой набор всяческой ложки-вилки. Ить с чего же, помилуй Господь, свое добро этой приблуде оставлять?!

Возможно, это и было не слишком правильно, но сердиться на горничную я просто не могла. Напротив, меня разбирал смех: баронесса будет пользоваться крадеными ложечками! Но на саму Лесту я посмотрела внимательнее. Ведь она действительно заботилась обо мне, как о родной дочери. И делала не только то, что положено горничной, а шла на прямой риск. И все ради меня. Пожалуй, зря я к ней придираюсь. Любаву она оберегала, и даже изменения в характере и привычках мне простила. Больше ценить таких людей нужно.

-- Леста, может ты подскажешь, что делать? Приглашают меня на бал в герцогский замок.

Она чуть нахмурила брови и принялась считать на