Он направился к двери, но у самого порога снова поклонился и спросил:

— В какое время прикажете подать фаэтон?

— Часа через два, — ответил Гарри.

— Сделаю все, что в моих силах, ваша милость. Он уже закрывал за собой дверь, когда Гарри поинтересовался:

— Как вы нашли меня?

— Прибыв вчера в Лондон, я сразу же поехал в Карлтон-Хаус. Управляющий сообщил мне, что поскольку невеста вашей светлости жила по этому адресу, то слуги, конечно, знают, куда направить багаж.

— Так просто? — рассмеялся Гарри.

— Да, ваша светлость.

Дверь закрылась, и Гарри повернулся к Арилле.

— Невероятно, — пробормотала она.

— Именно это было первой моей мыслью, — согласился Гарри, — но все это благодаря тебе, дорогая. Ты принесла мне удачу, удачу, на которую я и надеяться не мог, и никогда не ожидал, что такое произойдет.

— Надеюсь, что все это правда. Но теперь… теперь когда ты так богат… и титулован… захочешь ли ты меня по-прежнему?

Гарри весело, звонко рассмеялся.

— И ты можешь задавать такие вопросы? Конечно, ты мне нужна! Нам придется много и упорно работать вместе, но в направлении совершенно ином, чем я ожидал.

Он поднес руку ко лбу, словно это помогало ему думать, и продолжал:

— Необходимо разрешить тысячу проблем, и поскольку мне известно, что дом и поместье находятся в еще более плачевном состоянии, чем наше имение, времени понадобится немало, но теперь мы можем себе это позволить. Ты сама слышала, что в банке без всякого применения лежат огромные суммы денег. Я всегда знал, что кузен богат, и только диву давался, отчего он дрожит над каждым пенни!

Гарри рассуждал тихо, задумчиво, словно сам с собой, и подойдя к жене, поднял ее на ноги и заключил в объятия.

— Ты не спрашиваешь, почему я приказал подать фаэтон только через два часа? — осведомился он.

— Мне это… показалось странным, мы можем одеться гораздо быстрее…

— Но мы пока не собираемся одеваться! В конце концов, мы только вчера поженились — похороны, поместья и деньги подождут, сейчас главное — любовь.

И, подхватив ее на руки, прошептал:

— Любовь и поцелуи, которые ты обещала мне, дорогая, и никто и ничто не помешает мне ими наслаждаться.

Арилла тихо вскрикнула, догадавшись о намерениях мужа. Тот отнес ее обратно на постель и осторожно уложил среди разбросанных подушек, затем лег рядом и привлек ее к себе. Солнечное сияние снова окутало их, и Арилла поняла, что Гарри прав. В этот момент не было ничего важнее их самих, любви и поцелуев, которые унесут их в страну счастья.

— Я люблю тебя. О Гарри, я так люблю тебя! — прошептала она.

— Ты моя, — властно ответил Гарри, — моя, сейчас и навсегда. Отдайся мне!

— Я твоя… только твоя.

И они снова взлетели к самому центру светила, осенившего их золотистым блеском лучей, и окружающее исчезло. Осталась лишь ЛЮБОВЬ. ЛЮБОВЬ НА ВСЕ ВРЕМЕНА.