— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Мартин.

— Прекрасно.

— Хорошо. Тогда перейдем к следующему этапу. Ложись на живот.

Дженнифер послушно вытянулась на кровати и уткнулась лицом в подушку. Мартин присел рядом, и его сильные, но добрые и теплые руки легко и бережно прошлись по ее спине к плечам и оттуда не спеша, постепенно расширяющимися круговыми движениями стали двигаться вниз, подбираясь все ближе к ягодицам Дженнифер.

Ее тело сразу отреагировало, и страстное желание обладать этим мужчиной обуяло Дженнифер. Она попыталась перевернуться, чтобы увидеть искусителя, но он вовремя уловил ее порыв и мягко надавил на плечи, препятствуя ее вращению.

— Не сейчас. Не торопись.

Движения рук Мартина изменили свой ритм и стиль, и Дженнифер показалось, будто она тает и растекается по простыне.

— Перевернись! — вдруг последовала долгожданная команда.

Она с трудом собрала в себе силы и смогла осуществить указание Мартина, правда, не без его поддержки. Огромные мужские руки легко подцепили ее под живот и грудь и перевернули, как беспомощного жука, на спину. Его пальцы начали массировать ее шею, затем поползли вниз, к груди. Дженнифер попеременно бросало то в холод, то в жар, а движения Мартина постоянно меняли ритм, силу и темп, быстро и неожиданно смещаясь из одной части тела в противоположную.

У Дженнифер перехватило дыхание, когда Мартин основательно и надолго утвердил свои ладони на полушариях ее грудей, мягко и ритмично сжимая их. Она с трудом удержала стон наслаждения, почувствовав, что Мартин обвел языком ее ненасытный сосок и, нежно посасывая, покусывая, втянул в рот.

— Осторожнее! — прерывисто выдохнула Дженнифер, когда язык Мартина, наигравшись вдоволь с ее сосками, скользнул в углубление пупка. — Я боюсь щекотки.

— Это хорошо, — промурлыкал он. — Это означает, что у тебя в этом месте скопилось много сексуальной энергии. Необходимо высвободить ее. Пусть она растечется по всему телу.

И он припал губами к пупку Дженнифер, словно хотел всосать избыток ее эротической силы, зарядиться от этого живительного первоисточника.

— Лежи спокойно и закрой глаза. — Мартин мягко раздвинул руками ее колени. — И не подглядывай. Откинься на спину, расслабься и наслаждайся.

— Что меня ждет?

— Представь, что я Рафаэль. Я всегда хотел написать шедевр. С живой натуры. А лучше прямо на живой натуре.

И в руках Мартина действительно, как успела заметить Дженнифер, тайком подглядывавшая за ним сквозь полуопущенные веки, невесть откуда появилась кисть.

Она почувствовала, как шелковистые волосинки этой кисти обрисовывают ее брови, потом скользят по векам, по щекам, по носу, по губам и уходят вниз, по телу, тщательно повторяя в деталях все его очертания. На коже, как только по ней проходилась эта кисть, как будто вспыхивали язычки пламени. Погруженная в неведомые ей до сих пор эротические ощущения Дженнифер не заметила, как Мартин заменил кисть на более широкую, и вздрогнула, почувствовав прикосновения чего-то влажного и теплого.

— Что… это?…

— Ничего особенного. Обычная шоколадная краска для тела.

На этот раз его смелые и размашистые движения сконцентрировались в основном на груди и животе.

— Похоже, ты нарисовал сердце.

— Молодец, угадала. А теперь?

— Стрелу.

— Правильно. — Мартин опять обратился к тонкой кисти и занялся грудью Дженнифер, комментируя по ходу движений полет своей эротической фантазии. — Люблю, когда соски возбужденно устремлены вверх, как бы в нетерпеливом ожидании, и блестят.

На этот раз Дженнифер показалось, будто ее посадили в ракету и она стремительно взлетает в сладостные, райские небеса, покидая наскучившую и слишком знакомую Землю.

Но художник на этом не успокоился. Он опять поменял инструмент. Новая кисточка оказалась очень мягкой и пушистой, как раз под стать природе той части тела Дженнифер, на которую он перенес свое внимание. Мартин вновь развел в стороны ее колени, потом осторожно и бережно раздвинул пальцами половые губы. После нескольких движений сразу стало понятно, что инструмент находится в руках мастера высочайшего класса, который посрамит в области эротической живописи Рафаэля, Веласкеса и Гойю, вместе взятых.

По телу Дженнифер будто побежали электрические разряды. Она чувствовала каждый волосок на этой кисти, выписывающий лепестки, пестики и тычинки на ее сверхчувствительном цветке, доверчиво распустившемся под столь изысканной, экзотической лаской. Ее бедра инстинктивно начали вращаться вслед за перемещениями этой кисти, изнемогая от желания вкусить совсем другой инструмент. Дженнифер уже начала уставать от этой сладостной пытки. Казалось, что организм уже не в состоянии подниматься на все более высокие эмоциональные ступени наслаждения, что уже достигнут предел и что пора уже молить о пощаде.

— А теперь я должен очистить тебя от шоколада. Придется вылизывать деяния своих рук. Жаль, что пропадет такая неземная красота и мое творчество. Но ничего не поделаешь. Придется тебе еще потерпеть.

Голова Мартина опустилась вниз, прильнув губами прямо к тому месту, где только что столь успешно поработала кисть, и Дженнифер услышала сочные, чмокающие, плотоядно урчащие звуки. Как кот, дорвавшийся до сметаны. Язык Мартина проник прямо в потайной вход, ввинчиваясь в темные и влажные глубины ее лона. Казалось, что он, как ученый-спелеолог, начал свой пробный, исследовательский поход по туннелям и закоулкам обширной и извилистой, никем еще не познанной пещеры.

Но Мартин явно выбрал не тот инструмент для погружения в глубины мироздания и разгадки вселенской тайны. Для этого нужен совсем другой биологический мужской аппарат, созданный специально для этой цели самой природой, успешно и плодотворно апробированный за тысячелетия, надежный и прочный.

Рука Дженнифер инстинктивно потянулась туда, откуда произрастал этот волшебный инструмент, откуда остро и пряно доносился мускусный запах воспаленного, истекающего похотью самца. Почему он так издевается над собой, над своим природным мужским естеством? А главное — над ней? Ведь она уже давно созрела и перезрела, ее тело, которое было еще недавно мягким и расслабленным после своеобразного массажа, сделанного Мартином, теперь напряглось и изнемогало от желания и готовности отдаться. Дженнифер уже давно заслужила право на раскрепощение души и тела.

Так где же он, этот фантастический оргазм, в цветах и в красках, в огнях и грохоте праздничного салюта? Где этот сказочный фейерверк и разноцветный бурный фонтан играющих чувств? Да, он действительно сейчас достижим. Она это чувствовала. Именно сейчас. Потом будет поздно. Она просто перегорит и утратит остроту чувств. В Дженнифер нарастало отчаяние оттого, что Мартин может упустить это время, потерять из-за своего мужского упрямства, самодовольства и глупости эту прекрасную возможность разом решить всю ее проблему.