шефов очень опрометчиво прикрываться защитой «Ориона»? — спросила я, расставляя посуду, пока Сойкин заканчивал хлопоты с салатом.

— Эх, сразу видать, что ты, Жень, у нас еще из новеньких совсем, — фыркнул он и кивнул на свой телефон. — Если тебе так будет спокойнее, то сейчас позвоню Андрею Федорычу и добуду высочайшее позволение. Боев — мировейший дядька и сто пудов будет только за.

— Девять вечера, Сойкин, — напомнила ему о приличиях.

— Ну, значит, завтра, — беспечно пожал мой любовник плечами, породив новую волну… ну, даже не знаю как это назвать… раздражения и восхищения-зависти легкой, что все-то у него просто и ни в чем проблем или повода грузиться не усматривает. Неужели вот так, и правда, можно по жизни? — А что тогда насчет тревожки с датчиком?

— Смотри, нужно определиться: мы хотим получить реальную доказуху противоправных действий, которую можно ментам предъявить потом и дело завести, или же у вас в планах поймать долбаков этих за руки, что называется, и навешать конкретно, чтобы отбить желание соваться? — нахмурившись, поскреб подбородок с короткой щетиной Фомин, одобрительно глянув на водруженную на стол Сойкиным сковороду с жареной курятиной.

Я стала накладывать макароны в тарелки, а на столе меж тем появилась большая бутылка кетчупа, а Михаил сунулся в недра посудного шкафа покойной Колькиной бабки, разыскивая что-то.

— Давай смотреть на жизнь реально, Вить, — сказал он, глянув на собеседника через плечо. — Кому там нах сдалась наша доказуха, если в деле мало того, что адвокатша, которая найдет как отмазаться по-любому, да и бабок глаза ментам замазать найдут наверняка. Надо эту шайку-лейку отваживать конкретно. Ставь тревожку с выводом оповещения в мою комнату, чтобы не спугнуть раньше времени, когда придут. Раз меня на больничный спровадили, то посижу дома, буду поджидать их и встречать хлебом-солью-пиздю… хм… трындюлями.

Вынырнув из недр шкафчика с тремя бокалами из совершенно разных наборов, он их ополоснул и поставил на стол.

— А почему в твою? — спросила я. — Это в большей степени моя проблема.

— С чего бы это? — хмыкнул Михаил, водружая на стол уже знакомую мне бутылку игристого. — Че, давайте что ли за новоселье мое?

— С того, что я тут живу постоянно, а ты только снимаешь и запросто можешь съехать в место поспокойнее, — озвучила очевидное, а Фомин при этом издал какой-то звук, словно подавился смешком, и я глянула на него. — Что?

— Угу, Сойка и место поспокойнее и, в принципе, теперь другое… — пробормотал тот, опустив глаза в тарелку.

— Моя дверь тупо ближе ко входу, Жень, а до твоей у Витька проводов не хватит, — не моргнув даже ни одним бессовестным глазом, выдал мне Михаил.

(Напоминаю, что действие происходит в условные нулевые годы, когда о большинстве беспроводных техно-чудесах можно было только мечтать, — прим. автора)

— Но ты же отдаешь себе отчет, что не можешь не спать двадцать четыре на семь? И выходить тебе по каким-нибудь делам будет нужно, не вечный же больничный.

— Я не сплю как убитый, Жень, тревожку по-любому услышу. А насчет выходов — так что мешает нам подстроиться друг под друга? — пожал широкими плечами Сойкин, разливая вино по разнокалиберным бокалам. — Надо мне будет куда — ты подежуришь. Даю тебе круглосуточный свободный доступ в свою комнату, мне скрывать нечего.

Я даже не сумела скрыть рваного гневного вдоха от этого его «подстроиться друг под друга». Разум напомнил, что это совсем не то, что померещилось, и в моих же интересах, но с мгновенным острым импульсом, похожим на вспышку паники, ничего было не поделать. Ведь для такой, как я, подобное звучит словно предупреждение об опасности в принципе, а, учитывая еще и дурацкую непредсказуемую реакцию на самого Сойку — тем более.

— Ладно, — пришлось мне признать логичность доводов под двумя выжидательными взглядами. — Только давай договоримся, что ты обязательно разбудишь меня, если эти уроды появятся, а не полезешь один геройствовать, как… — осеклась и глянула на Фомина.

— Ага, как он это постоянно делает, — усмехнулся Виктор и поднял бокал. — Ну, шоб жилось вам спокойно как можно скорее, ребята. Давайте поедим и работать.

Мы чокнулись, выпили, и парни навалились на еду с таким энтузиазмом, что и я невольно последовала их примеру. От вина в голове зашумело чуток, пробуждая зверский аппетит, но задолго до того, как моя тарелка опустела, навалилась усталость. Все же как-то многовато разных нерво и энергозатратных событий у меня случилось за последние сутки, а поспать удалось едва ли часа три.

— Чем я могу вам помочь? — спросила парней, когда они поднялись из-за стола.

— Иди спать, Жень, — усмехнулся Михаил. — А то у меня от одного твоего сонного вида зевота начинается. Уж как-нибудь мы с Витьком щиток сами найдем и с остальным тоже справимся.

Сил и желания спорить я в себе не нашла, так что вымыла посуду, убрала со стола и действительно ушла к себе, где мигом и отключилась, только раздевшись и рухнув на подушку.

А проснулась от такого смачного и великолепного аромата кофе, что даже шумно принюхалась, еще не открывая глаз. Встала, накинула халат и распахнула дверь, обнаружив перед ней кухонный табурет с парующей чашкой и производящей сей чудный пробуждающий запах. Взяла кружку, отхлебнула и пошла на кухню, где грюкало и звякало, со смешанным чувством все того же раздражения от вторжения в мой привычный порядок вещей и… смущающей благодарности.

— Доброе утро! И спасибо, — сказала, войдя и тут же нарвавшись на широкую улыбку Михаила, сверкающего голым торсом и орудующего чем-то у окна. Мое либидо среагировало на это зрелище и обжигающее воспоминание о том, что творили вчера тут, моментально и однозначно. Я вспыхнула, заводясь и злясь с одинаковой силой. Бесит, как же бесит, что он так на меня действует, и я бессильна этим управлять, так что выпалила сходу: — Но знаешь, не нужно этого больше. Мы же договорились вроде — просто секс.

Сойкин улыбаться не перестал, только взгляд у него стал острым и даже каким-то опасным что ли. Пару секунд мне казалось, что он сейчас нагрубит мне, и почти ждала этого. Может, даже хотела, ведь так мне станет проще наверняка противостоять собственным эмоциям. Но не сработало.

— Да без проблем. Я парень понятливый. Пару вопросов можно, Жень? — пожав голыми плечами ответил он, и я кивнула. — Ты не против, если я тут пошуршу с небольшим ремонтом, окна хотя бы зашпаклюю и утеплю, чтобы сифонило меньше, стены освежу, раз уж пока все равно торчу на больничном.

Я была против. Ведь это снова нарушение границ моего застывшего без каких-либо изменений пустого мирка. Но раз