– Ну что, старушка, мы снова в деле? – весело проревел он после того, как убедился, что со мной все в порядке.

– Ну, ты, может быть, и в деле, а я – в седле, кожгалантерея ты моя дорогостоящая. – Не подбросишь меня до одного маньяка? – подмигнул ему мой авантюризм.

Он заржал, выпуская струю пламени, и поинтересовался:

– Надеюсь, ты помнишь мои расценки на перелеты?

– Плачу по тройному тарифу за первый класс, плюс северные надбавки и коэффициент за работу во вредных условиях и в ночное время, счет направишь в Совет демиургов, – осклабилась в ответ моя щедрость.

Мы с ним довольно расхохотались, а Сосискин, прислонившись к Косточке, нахально тявкнул:

– С тебя стакан, она уделает вампирюгу!

– Когда сделает, тогда и налью, – тут же проворчал недоверчивый птицекот.

Попрощавшись с ведьмой и ее другом, я шустро загнала всех демиурчиков на драконов, и буквально через пять минут наша гоп-компания приземлилась возле лагеря. Мне нужно было срочно связаться с Эдиком и попросить его переправить сюда вещички, которые мне могли пригодиться. Помня, как в прошлый раз мы мерзли в полете, рачительный Сосискин откинул мне от своих щедрот безразмерный тулуп, валенки и попахивающий нафталином пуховый платок. Когда я ему шепнула, что планирую с собой прихватить Крыса, он, причитая, что я его по миру пущу со своей благотворительностью, выдал ватные штаны, солдатскую ушанку с красной звездой, телогрейку и меховые сапоги для летчиков-полярников. Когда я наивно поинтересовалась, где он откопал весь этот винтаж, пес закатил глаза, и вопрос остался без ответа.

– Чую, он целиком выгреб все запасы того дядечки со склада, включая обмундирование, выдававшееся героям-челюскинцам, – подсказала мне моя догадливость.

Дождавшись от Эдика посылки, прихватив с собой еще кое-какое барахлишко, вытряся из пса довольно увесистый кошелек, я порадовала Крыса, что он летит со мной:

– Надеюсь, тебя не укачивает в воздухе, и ты не заблюешь дракона по пути к замку твоего сородича?

Мальчонка нервно дернул кадыком, отрицательно мотнул головой и шустро переоделся в 'летную форму'.

Оставив Сосискина за старшего, запугав остающихся без моего надзора детишек до медвежьей болезни, упросив Дракона прислать сюда хотя бы парочку охранников, выдав кучу ценных указаний, я дала команду на старт.

Оказывается, за пять лет я подзабыла, каково это – лететь на драконе. Слава Богу, в этот раз не пришлось болтаться в корзинке, иначе точно опозорилась бы перед подчиненным. Со стороны мы, наверное, смотрелись красиво. Впереди рассекал воздух крыльями огромный черный дракон с сидящей у него спине и отчаянно матерящейся бабкой-сторожихой, с вцепившимся в ее спину, как клещ, деревенским дедком. Позади их живописной композиции летел клин, состоящий из синего, зеленого и оранжевого драконов.

– Просто 'Стрижи' на показательных выступлениях, ишь, как построение ромбиком держат, – умилилась моя гордость за друзей.

А я в перерывах матерщины страстно молилась, чтобы с моих ног не свалилась обувка, которая была мне велика на пять размеров…

Ранним вечером следующего дня на горизонте показалось гнездовье вампиров. Опустившись неподалеку от конечной точки пути, Дракон предложил мне переодеться и снять с него перину, которую я положила нам с демиурчиком под задницы, чтоб не отбить их о бронированную спину летуна. Я, было, согласилась с его предложением и уже стала искать местечко, куда все это добрище можно припрятать, как память мне услужливо подсунула картинку, на которой стоял Сосискин и грозил мне всеми мыслимыми карами, если я провороню хотя бы пуговицу. Свои нервы были дороже, чем нервы тех, кто меня увидит в таком виде. Дракон верно понял мои душевные терзания, понимающе покачал головой, и мы снова взлетели, чтобы через несколько минут опустится у жилища нужного мне товарища.

– Гламурненько, – прицокнуло мое удивление.

– Ампирненько, – не согласился с ним мой дух противоречия.

– Вампирненько, – поправили мои познания готичного стиля, разглядывая неприступные стены, статуи горгулий и химер на крышах башен, узкие стрельчатые окна-бойницы и прочие навороты архитектуры.

Тем временем, драконы приняли человеческий облик, Владыка слегка уменьшил свой размер, чтобы можно было протиснуться в ворота, Крыс стянул с головы ушанку и начал нервно теребить ее в руках, а я, закурив, занесла ногу для удара по двери.

– Хабалка!! Чему тебя только родители и бабушка с дедушкой учили!! – завизжали остатки хороших манер. Кто так приходит в дом к человеку, с которым тебе предстоит вести дела? Давай, ищи звонок или аккуратно стучи, а не ножищей свой барабань!

Кто сказал, что у вампиров острый слух и зрение? Осиновый кол ему в бок! Пять минут я, как мышка, скреблась в окованные железом толстенные двери. Целых пять минут моя наглость была выпускницей института благородных девиц, пока, не озверев, не велела Дракону долбануть хвостом по воротам. Наконец, со скрипом открылось смотровое окошко, и оттуда раздалось:

– О, еда сама к нам пришла.

Владыка отпихнул меня крылом, а потом пустил струю пламени прямо в нахально скалящуюся морду гемоглобинозависимого. Задвинув меня за спину, мои телохранители приняли вторую ипостась и поддержали своего командира огневой мощью. Вскоре с воротами было покончено, и мы с Крысом и снова ставшими людьми охранниками, перепрыгивая через дымящиеся головешки, вошли на площадь перед замком, заполненную шипящими вампирами. За нами, значительно расширив проход своей тушей, шествовал исполинский алый дракон с короной из живого огня на голове.

Уговорив свои поджилки не трястись, а голос не дрожать, я подошла к стоящему на крыльце и яростно выдвигающему туда-обратно клыки высокому вампиру, и, нахально глядя ему в глаза, попросила:

– Будьте любезны, насколько вы симпатичны, доложите хозяину, что ему нанесли дружеский визит (Скорее вражеский удар по воротам, если быть точнее, – заржала моя гнусность) Владыка Драконов мира Лабуриталь Деневредика (Гы,гы, надеюсь не очень напутала с названием, – почесала макушку память с советниками и Сестра драконов всех миров с воспитанником.

Вампир опасливо кивнул и предложил нам войти. Дракон первый раз на моих глазах превратился в высокого представительного дядечку, отчего я слегка замешкалась и чуть не грохнулась, наступив на полу тулупчика. Чертыхнувшись, я взяла себя в руки и началась копаться в своем кошельке. Выудив из его недр серебряную монетку, я сунула ее в карман камзола привратника и прошептала:

– Это вам за труды, любезнейший. Распорядитесь приготовить покои, мне нужно привести себя в порядок с дороги, и велите накрывать на стол, мы проголодались в пути. И, как бы спохватившись, добавила:

– Надеюсь, у вас тут не воруют? А то я опасаюсь за сохранность наших эксклюзивных туалетов.