Хальд начала уже было произносить слова лечебного заклинания, когда Песнь Крови перебила ее:

— Нет, Хальд. — Воительница Хель решительно отодвинула руки ведьмы от себя и попыталась опереться на локти. — Не стоит тратить твою энергию на то, чтобы лечить меня. На этот раз я совсем не пострадала.

Хальд нехотя убрала руки, уязвленная таким грубым отказом.

— Ты… могла бы воспользоваться моей жизненной силой, чтобы восстановить себя, — попыталась настаивать она.

— Кто знает, что нас еще ждет впереди, Хальд. Возможно, твоя энергия понадобится мне гораздо позже. Постарайся сохранить ее до тех пор, когда от этого будут зависеть наши жизни.

Надрывные и полные боли крики из-под земли все раздавались и раздавались, не замолкая.

— Помогите мне сесть обратно на лошадь, — попросила Песнь Крови, с трудом поднимаясь на ноги. — Я смогу отдохнуть, пока мы будем ехать верхом. Надо убраться как можно дальше от этих ужасных воплей, — добавила она. Ее передернуло, точно от удара плетью. «Если Нидхегг сумеет уничтожить меня, — подумала она, — то я тоже буду так кричать. И крику этому не будет конца». — Он не сможет уничтожить меня, — вслух произнесла она, пока Торфинн и Хальд помогали ей взобраться на лошадь. — Во имя души Гутрун и моей собственной, он не сделает этого.

Пылающий багровым светом шар неожиданно возник посреди пещеры Черепа Войны. Когда яркий свет потух, Нидхегг стоял, пошатываясь из стороны в сторону от слабости и истощения, его спина была скрючена, как у древнего старца, ноги тряслись, остатки жизненной энергии были израсходованы на проигранную битву.

Его грудь тяжело вздымалась, а воздух с хрипом вырывался изо рта, когда он неуверенной походкой направился к рабыне, прикованной к стене. Властитель едва держался на ногах. Никогда раньше король не испытывал такой слабости, не чувствовал себя таким старым, беспомощным, готовым умереть в любое мгновение.

Он понимал, что у него нет даже короткого времени, чтобы собрать рабов и произнести заклинания молодости. Ему требовалось украсть хоть немного энергии у кого-нибудь прямо сейчас, немедленно, до того, как он прикажет своим солдатам привести к нему очередных жертв.

Колдун подходил все ближе и ближе к Ялне, с трудом волоча трясущиеся ноги и мысленно напоминания себе, что ее необходимо оставить в живых и не забрать у нее слишком много энергии, поскольку ему еще предстояло узнать планы воительницы Хель.

Ялна с ужасом наблюдала за тем, как король приближается, стараясь сдержать собственный крик и не выдать страха. Она даже не попыталась отползти, понимая, что все эти попытки тщетны. Она с вызовом смотрела ему в глаза. «Должно быть, Песнь Крови снова выиграла у него очередное сражение!» — подумала рабыня с торжеством. Девушка почувствовала прилив мужества от этой победы, пусть не окончательной, но все же внушающей надежду. И когда он подошел к ней совсем близко, она, вместо того чтобы биться и корчиться в ужасе, рассмеялась ему в лицо.

Нидхегг даже не обратил внимания на этот дерзкий вызов. Он с трудом опустился на колени и склонился к ней, его трупное зловоние стало совершенно нестерпимым. Тошнотворный ком подкатил к горлу Ялны.

Сама того не осознавая, бедная девушка вдруг ощутила, что ошейник впился ей в горло. Она невольно натянула цепь, стремясь отодвинуться как можно дальше от этого страшного черепообразного лица.

Властитель сконцентрировал остатки собственной воли и сил, произнося слова заклинания. Ялну парализовало окончательно.

Она беспомощно повалилась на бок, не способная вымолвить ни единого слова. Иссохшая рука, холодная, тронутая трупным окоченением, коснулась ее теплой, живой плоти, повернула ее лицо вверх. Он наклонился совсем низко, словно для того, чтобы поцеловать ее.

Она смотрела на него с ужасом, не понимая, что происходит, а сердце колотилось бешено.

Бесплотный рот Нидхегга коснулся ее губ. От прикосновения веяло холодом и мертвечиной.

Он отодвинулся от нее спустя всего пару секунд и с удовлетворением заметил, что молодость покинула ее, правда, совсем немного, как он того и хотел. Несколько седых волосков появились в ее роскошной гриве, да вокруг глаз наметились легкие морщинки. Но она все еще оставалась молода и достаточно сильна, чтобы продолжать страдать еще очень и очень долго.

Нидхегг с трудом поднялся на ноги, испытывая прилив сил. И все же этого было недостаточно. Его ноги предательски подгибались от слабости. Он натянул кожаные перчатки, затем черную шелковую маску и зашагал по направлению к туннелю, на ходу произнося слова команды. Ялна почувствовала, что верхняя часть ее тела снова способна двигаться. Она могла шевелить руками и говорить.

«Кольцо Хель!» — подумал он, вспоминая сражение. Очевидно, богиня Смерти наделила его собственным чародейством.

Рабыня посмела утаить это от него, и за это она заслуживает еще более страшного наказания.

Первоначально Череп Войны тоже был наполнен энергией Хель. Некое огромное подобие того самого кольца, что теперь красовалось на пальце Песни Крови. С этим кольцом у него гораздо больше возможности восстановить мощь Черепа Войны, а значит, и свою.

Но сначала властитель должен уничтожить Песнь Крови и завладеть кольцом. После того как он узнал об этом кольце, его стратегия в борьбе с воительницей Тьмы должна измениться. Он больше не должен рисковать собственной жизненной энергией. Она ему еще понадобится. Способы, которыми он уничтожал воителей Хель все эти долгие века, беспомощны против этой женщины.

«А вот демоны Плоти должны справиться с ней, — подумал он внезапно, проходя по темному туннелю. — Как только новое заклинание молодости вернет мне человеческий облик и силы, я разбужу моих демонов Плоти и пошлю их против Песни Крови. Они доставят мне ее живую и невредимую, но прежде живьем сдерут кожу и мясо с окровавленных костей ее проклятых спутников».

День приближался к вечеру, через несколько часов наступит закат, но Песни Крови уже не нужно было отыскивать перекресток, чтобы свершить заклятие и оживить лошадь Тьмы. Она так и не сумела найти своего серого жеребца, на котором осталось магическое седло, он убежал и вместе с собой унес все надежды на помощь Ветра Тьмы. Воительнице надо было отыскать иной способ добраться до Нидхегга и уничтожить его, не прибегая к колдовской силе Хель. Она стала размышлять об опасности, поджидавшей ее впереди. Ей предстояло перейти высокие горы, наверняка Нидхегг прекрасно понимает, что именно этим путем она и пойдет. Но переходить горы по перевалам — терять драгоценное время и подвергать себя ненужной опасности. Этот путь отпадал. Она могла миновать горы подземным путем, через Нору Двалина.

Вопрос заключался лишь в том, сумеет ли она пробраться по бесконечным лабиринтам Норы Двалина, пронизывавшей горный хребет насквозь, с выходами с двух сторон.

Народ Двалина был врагом Нидхегга, если судить по старым легендам, но также и врагом всего рода человеческого. Только ее служение богине Хель могло сделать их ее союзниками в таком опасном деле. Но она не решалась просить своих друзей рисковать жизнями и вместе с ней спускаться в Нору Двалина, расположенную в недрах гор. Что бы там ни случилось, а идти туда она должна одна.