«Вот это да! — подумал Артур. — Да там неизвестные мне обстоятельства, подводная часть айсберга! А я-то решил, что об меня ноги вытирают: принеси, подай, пшел вон! Мама, ты — великая женщина. Торжественно клянусь никогда больше не обижаться, не носиться со своей обидой! Какие люди обо мне заботятся! А я ходил столько времени, сопли распустив! Я — дурак. Где в этом расписаться?»

Артур пришел в хорошее настроение. Обида, мучившая его целый месяц, улетучилась. Но вслух Артур каяться не стал.

— Папа, я выбираю работу у тебя. Желаю отцу родному помогать. А какой вы нам оклад жалованья положите, нам не важно. Но уж не обидьте, товарищ начальник!

Артур Иванович не стал докапываться до причины перемены настроения сына и решил, что согласие Артура получено.

— Даю тебе месяц на завершение дел в институте. Первый мой приказ — от Юрия Иннокентьевича уходить по-хорошему, без «хвостов» и обид. Если месяца не хватит, можно обсудить продление этого срока, — подвел итог разговора Артур Иванович.

Через два дня после разговора с отцом Артура вызвал директор.

— В связи с вашим переходом на другую работу нам нужно решить, что делать с «Импульсом»: оставлять и использовать для решения других задач или закрывать.

Директор говорил об увольнении Артура, как о деле решенном. «А, может быть, директор имел в виду не увольнение, а переход к другим обязанностям в институте? — на мгновение предположил Артур. — Нет, формулировка у директора не та и тон не тот. Даже не обсуждает он со мной мое увольнение, все решил, отдал уже меня отцу… Стоп, прочь обиды! Вопрос директор задал важный».

— Юрий Иннокентьевич, единственное достоинство «Импульса» — стаж работы более четырех лет. За это время к названию «Импульс» привыкли, даже заказчики знают, что есть такой традиционный контрагент. Но оставлять его нежелательно. Предприятие «Импульс» имеет четырехлетний криминальный стаж. Подобной деятельностью занимаются предприятия, оформленные на неизвестных лиц. Принимают деньги на обналичку несколько месяцев и исчезают. Потому что дальше работать опасно! Это я оформил «Импульс» на свое имя и не исчезаю так долго…Фирму, пропустившую через себя несколько десятков миллионов долларов, нужно закрывать. Относиться к процедуре ликвидации следует очень внимательно, — все-таки в словах Артура просвечивала обида, но ведь по-другому не объяснишь, что «Импульсу» давно пора «смываться».

— Я согласен с вами. Давайте закрывать «Импульс». Вот и займитесь этим, — сказал директор.

— Необходимо подрядить юридическую фирму, которая специализируется на ликвидации малых предприятий. Необходимо пройти налоговую проверку. Хоть все документы у нас в порядке, характер деятельности «Импульса» определяется легко. Нужно договариваться с налоговой инспекцией, чтобы в итоговом документе проверяющие указали только неопасные нарушения, и «Импульс» бы только слегка оштрафовали… — Артур говорил вполне определенно, но при объяснении, что придется давать взятку налоговикам, он не произнес слово «взятка».

Директор, конечно, понял о чем речь, и поморщился. Подумал: «Ну, ладно уж, закроем эту позорную страницу, и дальше все начнем с чистого листа».

— Хорошо, решайте эти вопросы. Разрешаю также выдать премию, так сказать, выходное пособие сотрудникам «Импульса». По расходам потом составите отчет. Напишите отчет от руки в одном экземпляре и передадите мне из рук в руки.

Далее последовало такое, чего Артур никак не ожидал.

— Артур Артурович, после ликвидации «Импульса» останутся материальные ценности: деньги на счету, мебель, оргтехника, сотовые телефоны у вас и у бухгалтера, автомобиль «Москвич», кое-что еще. Не все эти ценности формально принадлежат «Импульсу» как юридическому лицу. Например, автомобиль оформлен на вас, но куплен на деньги «Импульса», мебель, компьютер и прочая оргтехника тоже фактически принадлежат «Импульсу». Я думаю, что не все деньги будут истрачены на ликвидацию «Импульса». То, что останется, необходимо будет вернуть в институт.

Не все в институте осмеливались сказать, что директор жадный. Говорили «хозяйственный», а начальница юрбюро Евгения Сергеевна придумала называть жадного директора словом «скрупулезный». Да и «кривая жадности» директора имела сложный вид, на этой «кривой» отмечались и проявления щедрости директора.

«Вот и сейчас Юрий Иннокентьевич сам предложил выплатить премии Оксане и Коновалову! И мне, подразумевается. Я ж его не просил. Конечно, суммы должны быть маленькие, а то директор возмутится. И подключить юридическую фирму для ликвидации «Импульса» согласился, не стал требовать, чтобы я сам фирму ликвидировал, как сам регистрировал, и про взятку налоговому инспектору довольно спокойно выслушал. Но столы, стулья, телефоны, а главное — «Москвич»! Тут директорская «скрупулезность» не выдержала. Да если бы не Николай Михайлович, был бы этот «Москвич» давно уже на свалке!» — лавиной пронеслось в голове Артура.

А когда лавина прокатилась, Артур сказал: «Хорошо, Юрий Иннокентьевич, все сделаю!»

Николай Михайлович Чистяков

Артур ездил на своем «Москвиче» более трех лет. За это время в автомобиле сломалось все, что только могло сломаться. Эта красивая и нарядная машина оказалась очень плохо сделанной. Выходили из строя даже такие узлы, которые непосредственно не относились к автомобилю, например, из резиновых покрышек вылезала проволока корда и прокалывала камеры. Как будто шинный завод специально производил брак, потому что продукция предназначалась для АЗЛК, завода, где делали «Москвичи». Помимо низкой надежности всех узлов, в конструкции «Москвича» были принципиальные ошибки. Например, после пересечения лужи двигатель автомобиля мог заглохнуть и не заводился, пока не стечет вода, залившая «трамблер».

Записаться на автосервис, «на станцию», было непросто, провести там нужно было целый день. Ремонтировали машины на сервисе плохо, и никто за качество ремонта не отвечал.

Среди владельцев «Москвичей» ходило множество анекдотов про их автомобиль. Артур давно бы купил новый автомобиль, и деньги были. Но поменять машину Артур не мог, ведь он ездил на ней под бдительным взглядом Юрия Иннокентьевича. Что директор скажет, как расценит такое неучтенное богатство подчиненного?

Однажды Артур пришел к себе в «Импульс» с большим опозданием и с несчастным видом. Коновалов, посмотрев на его черные расцарапанные руки, спросил: «Ну, что? Замучился с ним? Надо тебя с Николаем Михайловичем познакомить…»

Николай Михайлович Чистяков был соседом по гаражу Коновалова. Чистяков много лет работал на огромном заводе, и как передовика производства с большим стажем его когда-то поставили в очередь на приобретение автомобиля. Через пять лет ожидания Николай Михайлович был уже в этой очереди первым. Однако время шло, автомобили для работников завода выделялись, но первому в очереди их не предлагали, а продавали другим, не первым. На вопросы Николая Михайловича в профкоме завода отвечали, что эти автомобили министерство выделило в целевом порядке, специально для конкретного человека. А в общей очереди Николай Михайлович стоит первым, и первый же автомобиль будет предложен ему. Простояв полгода первым, несколько раз «залезая» из-за неотложных нужд в сумму, накопленную на автомобиль, затем восстанавливая ее, Николай Михайлович стал, наконец, обладателем автомобиля, и какого! Только что выпущенная новая модель ВАЗ-2105, красавица «пятерка» с двигателем от «тройки», самым удачным и надежным из всех «жигулевских» «движков»! Подождав целый день на морозе на площадке в Южном порту вместе с такими же счастливчиками, как он, Николай Михайлович приехал домой на «Жигулях», правда, не за рулем, а на пассажирском месте. За рулем сидел опытный водитель, заводской товарищ, которого по такому случаю отпустили с работы в помощь «имениннику».