– Боже всемогущий, – прошептала она.

Она отложила письмо в сторону и уставилась на третий конверт. Ей не хотелось открывать его, но деваться было некуда. На этот раз она была осторожнее. Она достала розовые перчатки из-под раковины и натянула их. Ее руки тряслись, когда она брала филейный нож и вскрывала конверт. Люси перевернула конверт, и оттуда выпали еще одна статья и письмо. На фотографии в газете изображалась жертва и место преступления. Лоренс Крейг, которого Люси знала под ником zhesllubvi, смотрел на нее с фотографии. На губах у него застыла слабая улыбка. От напряжения у Люси свело мышцы на затылке. Она сделала глубокий вдох и медленный выдох.

«Не прошло и полгода, как полиция догадалась, что убийства связаны между собой. Жуть! Я знаю, они ждут, пока я ошибусь. Но не дождутся! Я умнее их. Пожалуй, я все же напишу книгу. Когда-нибудь, когда остепенюсь. Они называют это мемуарами.

Хочу сообщить вам, как коллеге по цеху, мало ли, понадобится для следующей книги. Когда душишь человека, то он издает такой специфический клекот. Во всяком случае, если исходить из моего опыта. Возможно, так случается не со всеми. Если будут исключения, я сообщу вам почтой. Лоренс хрипел сильнее всех, брыкаясь, будто это могло помочь. Ему понравилась моя идея привязать его. Хотя ближе к концу он, пожалуй, пожалел об этом.

В самом начале мне казалось, что сложно будет найти мужчин, которые с радостью согласятся быть прикованными к постели. Но оказалось, это проще простого. Мужчины готовы на что угодно ради секса. Но вы же умная женщина, так что я уверена, для вас это не новость. Знаю, у нас много общего, и при встрече нам было бы что порассказать друг другу о печальном опыте отношений с мужчинами.

Женщины хотят любви. Мужчинам же наплевать на любовь. И что же нам делать с дегенератами и стервятниками?»

Люси положила письмо и газетную вырезку к первым двум и стянула перчатки. Ей казалось, что земля ушла из-под ног. Будто ее втянули в чужую реальность. И реальность эта была совершенно ненормальная. Раздался телефонный звонок, и она подпрыгнула чуть не до потолка. Она посмотрела на определитель номера. Номер был незнакомым. Черта с два она станет снимать трубку. У нее было устойчивое ощущение, что за ней наблюдают, и она стала бегать по дому, из комнаты в комнату, проверяя окна и задергивая шторы.

Люси вернулась в гостиную и забралась с ногами на диван, вперив взор на коллекцию бутафорских доспехов в китайском стиле. Сердце учащенно билось в груди, а к горлу подступил комок.

Почему? Почему эта психопатка выбрала именно ее? Она же не делала в жизни то, о чем писала в книгах. Это вымысел. Она ведь писала книги, а не наставления по убийству. Она не хотела, чтобы ее втягивали в это. Кто-то холодный и расчетливый манипулировал ею, играл ее жизнью. Зря она вообще пошла на почту. Хорошо бы закрыть глаза, а открыв, понять, что это только сон.

Люси не знала, как долго сидела в раздумьях, пытаясь понять, что к чему, хотя прекрасно понимала, что нужно делать.

Она сняла трубку телефона и набрала номер.

Golodniymuzhik: хочу перекусить…

С помощью пинцета Куинн убрал третье письмо в целлофановый пакет для улик и запечатал его. Он положил пакет на стол рядом с другими и убрал пинцет в сумку с инструментами. Если им повезет, то они снимут отпечатки пальцев и найдут следы ДНК. А если нет, то по крайней мере убийца «бездыханных» заговорила. Как и большинство убийц, она не могла удержаться от позерства. Вот только жалко, что оппонентом своим она вы брала Люси Ротшильд.

В последний раз, когда он был на этой кухне, Люси залепила ему пощечину и выставила за дверь. Не то что бы он винил ее, но ему казалось, что больше его ноги здесь не будет. Хотя, если разобраться, это был вовсе не дружеский звонок.

– Так ты говоришь, нет никаких соображений по поводу авторства этого письма? – спросил Курт у Люси. Он сидел на стуле перед ней и записывал все в блокнот.

Куинн заправил сине-зеленый галстук в брюки, чтобы не мешался, и одернул рукава зеленой рубашки. Он сел перед уликами и положил ладони на стол. С первого взгляда можно было сказать, что убийца «бездыханных» составила письма на обычном компьютере. Жаль только, принтер был на последнем издыхании, слова пропечатались неразборчиво.

Не поднимая головы, Куинн посмотрел на Люси. Она побледнела, но была так же прекрасна, как и три дня назад, когда он видел ее в последний раз. На ней были джинсы и белая футболка. Войдя в дом, он тут же понял все по ее голубым глазам. Как она ни храбрилась, видно было, что она напугана до смерти.

– У тебя есть поклонники, чьи восторги когда-либо выходили за рамки?

Она нервно вздохнула.

– Пожалуй, да. Но они выходили за рамки не больше, чем поклонники «Звездного пути». Но чтобы такое безумие?!

Люси забрала волосы в хвост и теперь выглядела очень юной и ранимой. Над ключицей виднелся синяк. Едва заметный, но Куинн сразу заметил его, потому что сам и поставил.

Последние три дня Куинн допрашивал знакомых и родственников Роберта Паттерсона, которых вычислил по телефонной книге покойного. Он выяснил, что, как и предыдущие жертвы, Роберт Паттерсон активно назначал свидания через Интернет. Куинн выписал ряд имен из программы электронной почты на компьютере Паттерсона. Многие были ему знакомы. Многие он уже вычеркнул из списка подозреваемых. Куинн потратил не один час на разработку новой стратегии расследования Возможно, убийца «бездыханных» находила своих жертв вовсе не через Интернет. А еще Куинн много думал и Люси. Он бы вел себя иначе с ней, зная правду.

Пока Курт расспрашивал Люси о ее друзьях и поклонниках, Куинн то и дело посматривал на ее пухлые розовые губы. Он работал под прикрытием, чтобы остановить убийцу. Он работал в рамках закона и мог говорить и делать что угодно, если от этого не страдало дело. Да, он лгал и предавал, что и произошло с Люси. А еще он грязно домогался ее, и все это он делал в рамках закона. Он просто выполнял свой долг. По крайней мере себе он говорил именно это.

Жаль, что враль из него никудышный.

– Мои подруги не стали бы делать ничего такого, – сказала Люси Курту, а Куинн снова посмотрел на синяк, видневшийся над ее ключицей. Да, он мог кому угодно, да и себе в том числе, рассказывать, что дело было лишь в работе. Но он получал настоящее удовольствие от того, что ему приходилось выполнять по долгу службы. Он обожал ее смех и улыбку. Ему нравилось слышать ее стоны, когда он ласкал ее. Он обожал ловить в зеркале ее возбужденные взгляды.

Тогда, в своем доме, он хотел отнести ее в спальню, но дальше холла уйти не смог. Хотел бы он сказать, что остановился, чтобы перевести дух, но это было не так. Он остановился в холле, потому что не желал, чтобы за их интимной близостью наблюдали его коллеги через системы аудио– и видеоконтроля. Как ревнивый любовник, он хотел, чтобы она целиком принадлежала ему.