Ерничаю, да. А что еще остается?

15. Нюансы инициативы снизу

Народ принялся расходиться. Вместе со всеми двинулись к выходу из зала и мы с Паком и Аном, но уже почти в дверях сзади меня внезапно окликнули:

— Товарищ Чон! Погодите-ка минутку!

Я обернулся: через толчею ко мне пробирался парень года на три-четыре меня младше, в неплохом по здешним меркам костюме и при значке — причем с двумя покойными Вождями разом. Хотя какими там покойными — как гласил плакат внизу у проходной, на который я обратил внимание, стоя час назад в очереди к вертушке турникета: «Ким Ир Сен как вечное солнце жив в сердцах людей!» Надо полагать, к его сыну, сияющей звезде, это тоже должно относиться…

Приблизившись, обладатель двойного значка ни с того ни с сего вдруг застыл, будто чего-то от меня ожидая. Заполняя возникшую паузу, я учтиво поклонился — первым, хотя возрастом определенно был постарше. Именно это, как оказалось, и требовалось — тут же отмерев, незнакомец ответил мне степенным коротким кивком и затем взял за локоть:

— Отойдем в сторонку…

Упорствовать я не стал.

— Товарищ Чон! — вполголоса, но при этом торжественно проговорил парень, когда мы удалились от толпы у выхода на несколько шагов. — Как у ответственного секретаря нашей ячейки Социалистического союза патриотической молодежи у меня будет к вам одно немаловажное поручение!

— Слушаю вас, — слегка напрягся я, вида, впрочем, не подав — наоборот, расплывшись в простодушной улыбке.

— Вы теперь у нас своего рода герой, — начал с аккуратной подводки мой собеседник. На миг в его словах мне почудилась ирония — но нет, ни на какую насмешку там и намека не было. — В некотором смысле, лицо нашего отдела и даже Управления — а значит, и первичной ячейки Союза! — продолжил между тем ответственный секретарь. — В этой связи есть мнение, что на собрании в среду именно вам следует выступить с предложением о нашем присоединении к инициативе о Тридцатидневной весенней битве!

— То есть призвать отдел снабжения отработать май без выходных? — на всякий случай уточнил я — а то мало ли.

— Не только отдел — ячейка же организована на базе всего Управления! — менторским тоном уточнил парень. — Ну и, разумеется, наш голос вольется в дружный хор других отделений Союза в концерне. А в конечном итоге — во всей стране! Но от лица своих ближайших товарищей выступите именно вы! Как вы понимаете, это огромная честь…

— А благодарные товарищи меня за это не того-сь? — шальной риторический вопрос выскочил у меня прежде, чем я успел прикусить язык. Хорошо, что хоть сподобился при этом удержаться от характерного жеста — пальцем по горлу — хотя рука уже предательски дернулась!

— Что такое вы имеете в виду, товарищ Чон? — резко помрачнел ответственный секретарь.

— Ну это… — костеря себя за несдержанность на чем свет стоит, выговорил я. — Ведь инициатива о тридцати днях уже прозвучала — просто взяв ее и поддержав, мы окажемся в самом хвосте… эм… революционного порыва! — сымпровизировал как сумел. — Правильно ли это? Думаю, чтобы в полной мере выразить наш великий трудовой энтузиазм, надо заявить по меньшей мере о шестидесяти днях! Или даже о ста, для ровного счета! — чего уж там мелочиться-то, сгорел сарай — гори и хата!

Хотя вот тут добрые товарищи меня точно утопят в ближайшем унитазе — если, конечно, найдут в окрестностях таковой. Впрочем, «чаша Генуя» тоже сгодится…

Что касается моего собеседника, то он было напряженно задумался, но уже через несколько секунд принял взвешенное решение:

— Нет, излишней самодеятельности не надо, — покачал головой — хмуриться при этом, правда, перестав. — Рекомендовано пока остановиться на тридцати днях.

«Кем рекомендовано?» — чуть было не спросил я, но на сей раз вовремя одумался.

— Ну, тридцать — так тридцать, — покладисто заявил вместо этого.

— Текст своего выступления сами составите, или помочь? — деловито уточнил ответственный секретарь.

«Да что там составлять-то!» — едва снова не бросил я, но и теперь не сплоховал:

— Буду благодарен за товарищескую помощь!

— Хорошо, — благосклонно кивнул мне собеседник. — В среду утром черновик речи будет у вас. Само собрание — как всегда, в 16:00! Просьба не опаздывать — а то знаю я вас, курьеров: умотаете куда-нибудь — и застрянете до ночи!

— Работа такая, — развел я руками.

— Политически незрелые отговорки! — отрезал ответственный секретарь. — Кстати, товарищ Чон, почему вы не носите значок? — резанул он косым взглядом по затертому лацкану моего пиджака.

— Так ведь это… — замялся я.

Вообще-то, хороший вопрос. Значок у меня имелся — пусть и не с двумя Вождями, а только с одним, старшим — лежал дома, в коробке, где я и обнаружил его под стопкой документов. Но прежний хозяин тела его почему-то не надевал — по крайней мере, в субботу не нацепил. Так что не стал ломать традицию и я. Ошибся?

— Понятно, что сейчас для тех, кто не состоит в партии, это необязательно, — сам же и пришел мне тут на помощь собеседник. Хм, получается, «агент Смит» во сне не соврал? Или там тоже был не совсем сон, как в случае с Катей Кан? Ладно, не суть… — Но вы теперь не просто скромный курьер отдела снабжения — а человек, о котором написали в «Нодон синмун»! Будьте готовы соответствовать! — строго выговорил он мне.

Всегда, блин, готов! Салют отдать?

— Большое спасибо за совет, товарищ ответственный секретарь! Непременно его учту! — горячо пообещал я.

— В таком случае, до среды, товарищ Чон! — для разнообразия вместо обмена поклонами собеседник протянул мне руку. — И весьма рассчитываю на вас!

— До среды, товарищ ответственный секретарь! — пожал я