— Это Рина, — представил мне Лев девушку. — Не волнуйся, мы поможем Томе. Ступай, у тебя сегодня выходной.

— Благодарю, господин, — пробормотала девушка и, смахнув слезы, покинула кабинет.

Яр же, проводив ее глазами, осторожно присел на диванчик у стены. Ленский сразу принялся рассказывать нам о происшествии со своим дядей.

— Он будто с цепи сорвался, — говорил Лев, наливая нам по бокалу вина. — Пытался меня против тебя настроить, завел разговор про союз с Горбатовыми, а потом приказал Софье отчислиться из ШИИРа, представляешь?

Молча кивнув, я отпил. Прекрасно представляю.

— Выходит, Странник обратил не только Тому, но и Ленского-старшего? — задумалась Метта. — Хотел оставить тебе прощальный подарок?

— Видать, сердце старика не выдержало «переплавку» мозгов, вот он и дал дуба, — пожал я плечами. — Главное, чтоб это был единственный прощальный «подарок».

Попутно мы узнали еще одну мрачную новость — и нет, дядюшка Льва не восстал из мертвых. Зато в могилу улеглась престарелая кухарка, из-за которой и начался весь сыр бор. Старушка мирно скончалась в своей постели следом за старшим Ленским.

— Похоже, заяву она точно не заберет, — хмыкнула Метта.

— Врач сказал, что Варвара постоянно повторяла «Ламия, Ламия, Ламия», — сказал Лев, расположившись за хозяйским столом. — Ты сам-то понимаешь, что вообще произошло? Новых обстоятельств не вспоминается?

— Нет. Все как я тебе и говорил — услышал рычание за окном, а потом увидел, как какая-то тварь тащит Тому с Софьей в когтях, — пожал я плечами, не собираясь выдавать ему всю подноготную наших «теплых» отношений с одержимыми.

Это дело мое, и только мое. Ни Льву, ни остальным ничего не даст знание о том, что за мной ползает какой-то Странник и пытается меня «прокачать» таким экстренным способом.

Иронично, что я все-таки прокачался ценой частей тела самого Странника.

Если расскажу, то потом придется отвечать еще на кучу вопросов, на которые и у меня самого нет ответов. Посему ночевать лучше только в окружении автоматов, а то, гляди, Странник заскучает и снова решит проверить мои силы. Ночь — время одержимых, и с Димой Мартыновым мне тоже пришлось сражаться под покровом темноты.

— Расслабились мы, — приуныла Метта. — Думали, они так далеко за нами не полезут…

— Странник достанет меня даже на луне. Однако нам удалось его сильно ранить и думаю, что в следующий раз он заявиться нескоро.

— На прощание он сказал…

— Помню: «увидимся в Амерзонии». Надеюсь, он еще зализывает раны, и наш первый рейд не накроется медным тазом из-за этого мудака.

Когда Ленский предположил, что это мог быть «мимик», я не стал отнекиваться. Если они сами придумают подходящую версию, мне же лучше.

— Лев, ты здесь? — скрипнула дверь, и в кабинет заглянула Софья.

При виде меня она покраснела, а вот стоило ей оглянуться на Яра, как краску мигом смыло, и девушка побледнела.

— Соня, спокойней, — поднял руки Лев. — Этот здоровяк свой.

— Там приехал юрист, Эрнест Максимилианович, — сказала Софья и уступила место низкорослому типу с массивными залысинами и в пенсне.

Только услышав про наш план с купчей, он преобразился — стекла очков заблестели, а рот украсила улыбочка. А после того, как я объяснил ему суть дела, попросил закрыть дверь поплотней.

На стол тут же упала пачка гербовой бумаги. Юрист потер свои маленькие ладошки.

— Плевое дело, но если вскроется подлог, то моя репутация будет разрушена, — сказал юрист, не моргнув и глазом.

— Кому не плевать, когда ставить дату купчей, сегодня или вчера? — заметил Лев. — Шалость, не больше.

Кивнув, юрист хрустнул пальцами, взял перо и, макнув в чернила принялся набрасывать текст купчей.

— Главное, внести все в реестр. Но у меня там есть знакомые. Не откажут, — сказал он.

— Что-то вы быстро согласились, — ухмыльнулся я. — Неужели вам так жалко эту девушку?

— И да, и нет. Знаете анекдот? — спросил он, не оставляя своего занятия. — В чем схожесть между юристами и спермотозоидами?

Повисла пауза.

— Эмм… И в чем же?

— Людьми из них становится только один на десять миллионов. Прошу, подпишите здесь.

И он протянул перо Яру.

Подписи самой бедной лисички, как, по закону, недееспособной, к счастью, не требовалось — фокс торжественно поставил за нее и за себя крестик на двух экземплярах. Его лицо при этом было такое, будто вот-вот вспыхнет огонь, и появившиеся из-под земли черти утащат его прямо в ад.

— Он тебе чего, не доверяет? — нахмурилась Метта. — Думает, ты его в карты проиграешь, или будешь плеткой по субботам охаживать?

— Не исключено, что у них с Томой уже был подобный опыт.

Затем я и сам подписался.

— Поздравляю, ваше благородие, — кивнул Эрнест Максимилианович и пожал мне руку. — Вы стали счастливым обладателем двух рабских душ!

Затем повернулся к мрачному фоксу, но при виде сощуренных глаз Яра и обнаженных клыков тут же одернул руку.

— Что ж… — закашлялся он. — Если я больше не нужен, то, пожалуй, поговорим насчет дел вашего дяди? Софья Филипповна, Лев Александрович?

Это намек, что нам с Яром неплохо бы свалить. Пора бы — мы уже добились ровно того, чего хотели. Остальное зависит только от нас.

Мы направились в коридор, но тут раздался резкий звук — окно с грохотом вынесло в комнату. Зазвенело стекло и осколки посыпались на стол. Эрнест Максимилианович с кряхтением бросился на пол, а Ленский, выругавшись, принялся его поднимать.

На полу в окружении осколков лежал кирпич, и на нем было написано всего одно слово — «Нелюди».

Я бросился к окну, но смог разглядеть только несколько фигурок исчезнувших в переулке.

— Разглядела кто это? — спросил я Метту.

— Угу, ушастики. Из тех, что попались нам на пути. Что-то не очень хорошее готовится…

Следом заголосил телефон. Трубку взял Лев.

— Да, Ленский на проводе… Марлинский? — удивленно приподнял он бровь. — Да, здесь, а откуда вы… А, вы из ШИИРа? Хорошо. Илья, это тебя.

И он протянул мне трубку.

— Марлинский у аппарата, — ответил я и услышал знакомый веселый голос:

— Илья Тимофеевич, это Вернер! А я звонил в Таврино, но не смог застать вас. Как вы? Удалось обосноваться? Как в деревне? Что аукцион⁈ Юлия уже сказала, что вы победили, но