чувство вины, чтобы понять, что он не ожидал, что она простит его. Из-за этого именно Алекс двигалась, не желая позволять ему ненавидеть себя за то, что он сказал, какими бы предосудительными ни были его слова.

Сократив расстояние между ними, она обняла своего друга. Его и без того напряженное тело замерло, но затем его руки двинулись, чтобы обхватить ее, хватка усилилась с отчаянием. Его тело начало дрожать рядом с ее телом, когда он выпустил свое горе, гнев и страх, все, что он чувствовал в течение дня… и дольше. Те же эмоции, которые сама Алекс пыталась контролировать.

Снова навернулись слезы, на этот раз целебные, когда ее собственное сердце начало восстанавливаться, Алекс держала Джордана в течение долгих минут, пока он не вздохнул и не отстранился.

Глядя ей в глаза, выражение его лица было искренним, когда он сказал хриплым голосом:

— Я не имел в виду то, что сказал. Ничего из этого. Я просто был таким…

— Тише, — прервала Алекс, — я знаю, ты сказал это только потому, что был расстроен.

Джордан покачал головой.

— Я даже не дал тебе объяснить.

— Сейчас это не имеет значения. Тебе не нужно снова извиняться… я уже простила тебя.

— Я этого не заслуживаю. То, что я сказал…

— Это то, что делает семья, Джордан, — тихо вмешалась Алекс. — Мы совершаем ошибки. И мы прощаем друг друга.

Джордан закрыл глаза, оставшееся напряжение покинуло его тело, когда он привлек ее обратно для еще одного дрожащего объятия.

— Ты — одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Ты ведь знаешь это, верно?

Его прошептанные слова успокоили остатки ее боли, не оставив ей ничего, кроме тепла внутри.

— Если ты снова заставишь меня плакать, я заберу свое прощение обратно, — сказала она ему хриплым голосом, борясь с новой волной эмоций.

Ее ответ вызвал легкий смешок, звук невообразимо чудесный для ушей Алекс, и он отпустил ее настолько, что она смогла увидеть, что его глаза больше не были полны слез, а вместо этого снова были ясными и сияющими.

— Сделай это, и тебе просто придется простить меня снова, — сказал Джордан, и веселье отразилось на его ранее опустошенных чертах. — Семья, помнишь? Я слышал, что это то, чем мы занимаемся.

— Я буду сожалеть о том, что сказала это, не так ли?

Джордан снова усмехнулся, затем наклонился и по-братски поцеловал ее в лоб.

— Отдохни немного, Алекс. Через несколько часов нам предстоит взяться за еще одни Врата, и нам понадобится наш спаситель в отличной форме.

Алекс закатила глаза, скрывая, как ей приятно слышать его беззаботный тон, лишенный какой-либо мрачности.

— Да, да. Может быть, завтра кто-нибудь другой сможет взять на себя эту слабину для разнообразия. И кроме того, я почти уверена, что у меня больше нет достаточно сочных воспоминаний, чтобы удовлетворить массы наших обожающих фанатов.

— Жутко, что они наблюдают за всем, что мы делаем, — сказал Джордан. — Как будто мы для них ежедневный источник развлечений. Интересно, чем они были заняты до нашего прихода?

— Вероятно, поедают души своих детей, — сказал Алекса с невозмутимым лицом.

С коротким приступом нездорового смеха Джордан сказал:

— И на этой ноте… увидимся утром.

— Спокойной ночи, Джордан, — прошептала она, когда он отвернулся от нее и зашагал обратно в свою комнату, уважительно кивнув человеку, наблюдавшему за ними.

Алекс не сразу направилась обратно в свою комнату. Вместо этого она подошла к тому месту, где Кайден стоял, прислонившись к своему дверному проему. Она знала, что он был там все это время, и ценила, что он хранил молчание, давая ей и Джордану шанс помириться. Но она также была благодарна за то, что он был готов и желал вмешаться, ожидая любого признака того, что она нуждалась в нем.

Подойдя к нему, она колебалась всего секунду, прежде чем наклонила голову и прижалась губами к его щеке. Она ничего не сказала, позволив своим действиям говорить самим за себя, выражая свою благодарность за его молчание, но еще больше — за его прежнее утешение. И когда снова отвернулась от него, это было с покалыванием в губах и ощущением его улыбающихся глаз, провожающих ее, когда она почти вплыла обратно в свою комнату.

Глава 12

Завтрак на следующее утро был напряженным занятием — всего около минуты. Как только все поняли, что Джордан и Алекс помирились, напряжение исчезло. Биар и Д.К. поспешили принести свои извинения, но Алекс в них не нуждалась, уже поняв, что их действиями двигала лояльность. Во всяком случае, ее легкое прощение огорчило их еще больше, поскольку Д.К. пришлось на несколько минут выйти из-за стола, и она смогла вернуться только после того, как Алекс выследила ее и вытерпела ее слезы раскаяния на своем плече. Но Д.К., шмыгнув носом в последний раз, как и остальные, смирилась с тем, что Алекс просто хотела двигаться дальше.

Только за завтраком Алекс, наконец, поделилась с ними всем, вкратце рассказав о том, как она и Нийкс превратились из врагов в друзей, и о событиях, которые привели к тому, что она стерла память Джордана. Как только ее объяснение было закончено, она почувствовала себя измотанной — смертельную вялость, которая снова заставила ее задуматься, не пытается ли ее иммунная система все еще бороться с какой-то неизвестной болезнью. Но поскольку никаких других симптомов не проявилось, она в конечном счете списала свою усталость на перенапряженные эмоции и возобновившееся горе из-за необходимости говорить о своем ушедшем друге. Таким образом, девушка отбросила свою усталость в сторону, чтобы заверить Джордана, Биара и Д.К., что все прощено, особенно после того, как они осознали, от какой боли они все были бы избавлены, если бы только позволили ей объясниться, прежде чем выносить приговор.

— Я идиот, — сказал Джордан, качая головой и занимаясь самобичеванием.

— Здесь не о чем спорить, — последовал мгновенный ответ Кайдена, когда намазывал какую-то фруктовую пасту на кусок поджаренной лепешки.

Алекс застыла от его комментария, ее собственный хлеб с начинкой замер на полпути ко рту. В то время как она приняла все извинения, Кайден явно не так легко простил Джордана за то, что тот причинил ей боль. Но опять же, она плакала, пока не заснула в его объятиях, так что его защитное поведение было понятно. Как бы то ни было, она не могла не опасаться, что его комментарий вызовет недовольство за столом и вызовет новый раунд словесных атак.

Однако ей не стоило беспокоиться, потому что вместо того, чтобы наброситься в ответ,