обветренные губы трескались от смеха и особо широких улыбок, в ложбинках выступала кровь, которую она по-кошачьи слизывала; а волосы распускала редко, выбирая комфортный растрепанный хвостик.

После недавней стрижки ее волосы так укоротились, что едва прикрывали тот изгиб, где шея переходит в плечи. Но даже при такой длине было видно, что они здоровые, крепкие и густые, а еще жесткие, словно распущенный канат. Сколько бы она их ни прятала, создавая вокруг себя кокон из одежды, а Сету нравилось смотреть на нее в столовой, когда каре было просто и непосредственно заправлено за уши, чтобы не мешать есть.

Если Нина надевала бейсболку, капюшон и мешковатую худи, вполне можно было представить, что перед тобой парень. Платьев и юбок в ее гардеробе не водилось, и одевалась она всегда достаточно странно. Как будто бросала вызов общественному мнению (и Отто ее в этом поддерживал). Но тот, кто хорошо знал Нину, понимал: она не опустится до таких мелочных сражений, ей это просто неинтересно.

В ее независимой натуре сквозили нотки асексуальности, и Сета это заводило. Ему хотелось завоевать ее. Пробудить в ней женщину и заполучить до конца времен.

Когда Нина полностью скрылась из виду, он проверил мобильник. Как и ожидалось, в чате висело входящее сообщение.

Бромгексид_скумбрии: меня отвлекли.

Icebreaker: меня тоже.

Спрятав телефон, Сет медленно выдохнул и пошел в сторону дома.

Как только дыхание выровнялось, он поклялся себе: где бы он ни был, сколько бы ни прошло лет, если кто-нибудь обидит Нину Дженовезе, он устроит самосуд и отправит ублюдка в госпиталь. А если она скажет ему убить кого-то, он убьет.

И неважно, в каких отношениях он будет с Ниной на тот момент. Неважно, как далеко они будут друг от друга и как надолго окажутся разлучены жизнью. Все это не имеет значения. Пространство и время не имеют никакого, мать вашу, значения. Эта девушка – его атмосфера. Исчезнет она, и Сет задохнется. Умрет.

Дома он первым делом зашел с компьютера в основной аккаунт и увидел, что кто-то просится к нему в друзья. Сердце замерло. Должно быть, это Нина решила добавиться после прогулки, понадеялся Сет, но ошибся. Запрос пришел от Ханны Биллингсли. Поразмыслив, он ответил на него положительно.

Сегодняшняя прогулка действительно ничего для нее не значила. Весь этот диалог, который Нина назвала пустым трепом, скорее всего, уже выветрился из ее памяти. Весь этот диалог, который Сет будет прокручивать наизусть перед сном.

Даже проводя с ней время, Сет не становится ближе. Будто сами законы физики противятся взаимопониманию между ними. Слыша ее смех и ощущая ее дружелюбие, как теплый свет на коже, он к ней не приближается. Точно так же застрявший на горизонте событий [11] астронавт не в силах покинуть пределы черной дыры.

Асфальтово-серые глаза от ревности налились фиолетовым, как будто к ним подмешали свежей артериальной крови.

Обычно успевающий душить такую злобу в колыбели, сейчас он оказался абсолютно бессилен. Даже пальцы затряслись, пришлось покрепче стиснуть руль. Это помогло удержать себя на месте, потому что тело стремилось катапультироваться наружу прямо через лобовое стекло.

Он притормозил, чтобы получше рассмотреть увиденное. Глаза предательски отказывались фокусироваться, не хотели передавать в мозг сигнал, который приведет его в бешенство. Офицер готов был поклясться, что чувствует, как каждый волос на голове приподнимается от шока.

Больше всего хотелось немедленно выскочить на улицу и оттолкнуть от нее этого верзилу, рядом с которым она беспечно хохотала, держась за его плечо. Зачем она за него схватилась? Почему она смеется? Почему они вместе идут домой? Кто он?

У парня был довольно заторможенный вид, как будто он не знал, как себя вести, когда людям рядом с ним весело. Зато Лоуренс отлично знал, что делать с теми, кто оказывается слишком близко к Нине. Его Нине.

Неужели он провожает ее домой? Дженовезе никогда бы не позволила этого человеку, который ей неприятен. Она в принципе избегает людей, которые ей не нравятся. Получается, что… случилась катастрофа. Давно ожидаемая, но от этого не легче.

Но почему пешком? Сломался автобус? Она могла позвонить ему, он бы отвез ее домой на машине. Он бы приехал за ней, куда угодно, она это знает. Но Нина любит гулять. Любит гулять с какими-то атлетами. Значит, спортсмены больше в ее вкусе, чем полицейские. Логично для какой угодно девушки, но только не для нее.

«Да, комплекции у нас разные, – ревниво размышлял Клиффорд, кусая губу, – по габаритам он меня, конечно, превосходит, а вот по силе и сноровке – едва ли. Я подготовленный к бою офицер полиции, а он обычный школьник».

Очень чесались кулаки. Очень хотелось выйти, хлопнуть дверью, выяснить все и наподдать этому непонятно откуда взявшемуся спутнику. Может быть, арестовать. Побольнее заковать в наручники и пихнуть на заднее сиденье до выяснения личности. Звучало как бред, но в тот момент он был готов осуществить его. Только бы разлучить эту парочку.

Клиффорд не стал глушить мотор, а сбавил скорость и медленно поехал за ними на почтительном расстоянии. Нина и неизвестный двинулись дальше. За руки не держатся, не льнут друг к другу. И все же между ними намек на нечто большее, чем приятельство. И нечто меньшее, чем симпатия.

И давно они так? Сколько дней он уже провожает ее? Почему я не в курсе? Почему не заметил в ней перемены? Я бы обязательно почувствовал, появись у Нины молодой человек или хотя бы намек на него. Я бы обязательно…

Интересно, о чем они говорят? Нина рядом с ним все время болтает и поворачивает на него голову, смотрит долго, ждет реакции, ждет ответа, а он в основном молчит и смотрит куда угодно, но не ей в глаза. То ли смущается, то ли ему плевать.

Неужели она влюбилась? В это?

Новая волна бешенства подкатила к глотке, чуть не раздробила трахею. Хотелось прервать их милую прогулку любым возможным способом. Хотелось придушить того, кто очевидно подходит Нине больше, чем он сам. И осознание этого простого факта причиняло еще больше мучений.

Безымянный брюнет являлся ходячей противоположностью Лоуренса. Телосложение, рост, вес, волосы, одежда, манера держаться, возраст. Походка. Должно быть, и голос. Абсолютно все в нем было именно таким, чтобы, глядя на него, ни один нейрон в мозге Нины не допускал ассоциации с Ларсом.

Просто совпадение, уверял он себя. Просто, блядь, тотальное совпадение по всем пунктам.

Клиффорд не знал, куда направить гнев, и постарался мыслить как детектив, а не как