– самый нелюдимый. Он даже на зов существ не всегда отвечает… а если отвечает, то требует такую плату, что призывавший его бежит обратно так… одни пятки сверкают! Тётю Тимару это жутко пугает. Она боится, что вампира развоплотят демиурги без возможности прожить обычную жизнь…

– Тимара?

– Так Матицу зовут по-настоящему.

– А Желоб?

– Желвена.

– А почему Дориан так себя ведёт?

– Хочет умереть.. Ой! – Ания побледнела. – Ты специально? Я бы никогда такое вслух не сказала! Не приведи Высшие, папа узнает!

Я сглотнула образовавшуюся во рту горечь.

«Кошмар какой… Как можно желать своей смерти?! Что плохого в вечной жизни?!» – Я непонимающе уставилась в никуда.

Ания засуетилась, что-то говорила, забирая стаканы, а я перебирала варианты, стараясь понять причины такого суицидального желания супер-бессмертного.

«Такие возможности… опять же плата просящих за оказанную им помощь… Что не так? Гарем… Небось дворец под это дело охренительный имеет… Может перемещаться куда угодно! Не бояться болезней или фатальных случайностей! Что ему не так!?»

«Нида – это девушка, чья душа прилетела из другого мира. Нида на Арконе появляется раз в тысячу лет…»

«Ему девушки, что ли, не хватает? Тогда почему Матица не уступила ему (прости Господи!) Машу? Она же его лучшая подруга? Что-то тут не клеится!»

Вдруг в окне сверкнула молния. Так близко и… и раскатисто. Кажется, разорвала всё небо!

По ушным перепонкам ударил гром, и я забыла обо всём на свете.

Оглядевшись, поняла, что сижу в темноте. Одна.

– Ания? – Вопрос прозвучал глупо.

Когда молния разрисовала белыми линиями чёрное небо, я, отмерев, юркнула под одеяло.

– Твою мать… – шёпот оборвал грохочущий отзвук грома. Сжавшись в комочек, прошептала: – Дорох…

Глава 26

Его приход я почувствовала сразу.

А потом этот страж ещё и ударился ногой о кровать, пытаясь сориентироваться.

– Что здесь…

Схватив Дориана за руку, дёрнула к себе под одеяло.

– Эй! АННА?! Что ты делаешь?

Накрыв с головой и себя, и тёмного Хранителя, с отчаянием призналась:

– Боюсь…

Прижимаясь к вампиру ближе, поняла, что кроме штанов на нём больше ничего нет. Но кто будет возмущаться!? Ужас такой, что я даже рада своеобразному ню древнего. Это хорошо сбивает мысли, не позволяя мне сконцентрироваться на своей фобии.

– Кого? – Воинственная решимость Хора даже польстила. Мужчина напрягся, готовый в любую секунду ликвидировать моего обидчика. – Здесь кто-то есть? Тебе что-то угрожает?

– Разрыв сердца.

Смущению не удалось побороть застарелый ужас, вызванный стихией.

Едва за окнами каюты загрохотало, я влипла в голый торс мужчины. Ещё и глаза зажмурила.

– Ты… – Хор находился в культурном шоке. – Ты шторма испугалась, что ли?

– Да. – Дориан натуральным образом заржал, пришлось ткнуть ему пальцем между рёбер. – Ничего смешного!

– Да это всего лишь дождь… – напряжение покинуло вампира, а булькающие звуки выдавали тихое веселье умника.

– Это для тебя шторм – дождь. Ты бессмертный!

– Причём тут это?

– Каждый год в мире от удара молнии погибают 24 тысячи человек… около 240 тысяч получают травмы!

За окном снова загрохотало.

Я вжалась в голый торс божественного стража.

Дориан тихо застонал.

– Ещё чуть-чуть и ты лишишь меня девственности.

И опять заржал.

Я возмутилась:

– Ты издеваешься? Тебе весело?

– Немного… прости. – Дор вздохнул, беря под контроль свои эмоции. – Так ты призвала меня, чтобы я побыл твоей грелкой?

– Скорее плюшевым мишкой, – от страха я стала чрезмерно искренней. Смотрела из-под одеяла, выжидая очередной раскат молнии, чтобы приготовиться к громким звукам грома, и выдавала все мысли под чистую. – У меня дома такой был. Когда мама с папой вынуждены были уйти по работе, и меня нельзя взять, а на улице дождь – я прижималась к их подарку на моё пятилетие. А потом папа изолировал от звука всю квартиру… и жалюзи специальные спасали воображение от кошмара.

– Не понимаю, о чём ты…

– Мысли, если добровольно предлагают, прочитать без вреда для объекта можешь? Я бы показала, заодно и сама бы отвлеклась… – я хваталась за любую тему, лишь бы не смотреть в окно. – Как этот процесс происходит?

– Добровольно? Легко и безболезненно. Твои воспоминания выстраиваются в ряд, демонстрируя ход событий в непрерывном действии, или же выхватывая частичные фрагменты памяти. На твоё усмотрение. Обладающему ментальным даром остаётся лишь собрать то, что предлагают. Ты сама можешь контролировать процесс демонстрации.

– Давай попробуем. Это хорошо отвлечёт меня от разбушевавшейся стихии.

– Я хочу предупредить тебя заранее – мы почти вышли из эпицентра шторма. Да и не грозило нам ничего. На борту повелитель морских глубин с дочерью – ты забыла?

– Как тебе объяснить? – Я прикрыла глаза, игнорируя близость вампира и то, что я уткнулась носом в его ключицу. – Это животный страх. Он не подчиняется логике и законам физики. Я боюсь – и мой мозг, безукоризненно доверяя самосохранению,  отказывается работать, уходя в бессознанку.

Вдоль спины прошлась широкая мужская ладонь. От неожиданности я вздрогнула, но возмущаться поостереглась.

«Он всего лишь меня погладил…»

– Ясно. Давай попробуем. – На поясницу легли сразу две руки Дориана. – Так надо… – вампир нахмурился, немного отстраняясь.

– Что? – Мне не нравилось то, что торс Дора вне доступа, а меня крепко держат за талию.

– С женщинами всегда сложности…

– Объясни нормально. В чём проблема?

– Чтобы воспоминания девушки получились качественными, надо её поцеловать.

– Опять?!

– На этот раз без этого, правда, не обойтись.

– Значит, тогда, во время проверки резерва…

Дориан резко оказался сверху, одним движением перевернув меня на спину.

Молния сверкнула в окне, но силуэт вампира полностью похитил моё внимание.

Прижавшиеся ко рту губы стража лишили меня дыхания и… и способности двигаться.

А потом перед глазами полетела моя жизнь. Это было странно. Вроде и не умираю, а вижу свою жизнь с самого детства. Причём своими же глазами.

Вот я качаюсь на качелях вместе с мамой… папины братья дарят мне набор для индейца… папа смеётся, а мама дуется…

Дедушка с бабушкой привезли домик принцесс, а я схватила лук и стрелы и убежала во двор…

Мишка мой и его запредельная мимишность…

Гроза… я иду по улице… рядом в асфальт бьёт молния.

«Надо же, а я такого не помню… Сколько мне? Пять? Шесть?