– Убирайся отсюда, мне только смуты еще не хватало, – твердил он, не скрывая ярости.

Воины были недовольны своим князем. Некоторые из них уже знали о древнем городе и вместе со мной туда тайно отправились. Я знал, что никакая сила больше не заставит меня оставаться в Новгороде, где сначала жизнь была хороша, а потом сделалась невыносимой. А в Киеве боги нас любили, все складывалось прекрасно, они были благожелательны и спокойны. Когда мы там появились, старый князь умирал, и у него не оказалось наследника, все складывалось лучшим образом. Да и он посчитал, что нас ему прислал сам Перун.

Я слушала его внимательно и пыталась представить, как там все было тогда, что тут творилось в древности.

– Я никогда не боялся воевать, всегда шел на любую заварушку спокойно и справлялся с ними легко и просто. Но я был чужаком. Мне еще предстояло завоевать их доверие, а это было не так просто. Я хотел быть свободен и построить мир своими руками, но викинги не терпят доброго отношения, хотя может ли быть по-другому? Вот и теперь Рюрик уже мертв, от него только прах остался, а я жив и невредим и долго еще жить собираюсь.

Я запомнила этот разговор, тогда кажется, он многое объяснял.

Об Одде, которого они называли Олегом мы услышали сразу после смерти дядюшки. И тогда какое-то дурное предчувствие охватило мою душу.

Аскольд помнил юношу, сына его сподвижника, шагнувшего на землю еще мальчишкой, хотя сколько с тех пор воды утекло. Аскольд был уверен, что отец Одда умер не своей смертью, но наверняка ничего сказать не мог. Но потом вспомнил, что обычная смерть для викинга настоящий позор, вот ничего страшного, по его мнению, и не случилось. Да никто и не сожалел о нем сильно. Но об Олеге ничего дурного сказать он не мог, и любил его больше, чем моего брата Игоря. Рюрик оставил его тогда мальчишкой на срок, пока Игорь станет взрослым. Но это была только отговорка. Все понимали, что наместником, князем, Игорь останется, пока он жив и невредим. Судя по всему, долго придется Игорю ждать своего часа, если он не погибнет прежде Олега, что вполне могло бы случиться в наши лихие времена.

Когда я сказала о том Аскольду, он только усмехнулся.

– Олег молод и помирать не собирается. И хотя тогда и Олега, и Игоря я видела недолго, но насколько мне было жаль первого, настолько я ненавидела второго за его высокомерную замкнутость, обиды на весь мир. Из-за Олега девицы теряли голову, одна из них даже погибла, руки на себя наложила, когда он оставил ее с ребенком на руках.

Я спрашивала тогда, что же в нем есть такого, что им может так нравиться, зачем он так себя ведет. Руки наложить придется и той, с которой он захочет оставаться до конца дней, а остальные пусть радуются, что он не с ними.

А потом, когда мы уже знали о смерти Рюрика, у нас появился Дир – последний муж моей бабушки. Пока был жив Рюрик, он оставался вместе с князем, и не собирался отказываться от прежней жизни.

Вспомнив об обиженном, но добром Аскольде, он и направился тогда к нему, после смерти князя. Он хотел отомстить Олегу за все, что тот с ним сотворил. Приняли его там с великой радостью. А во мне он узнал ту девицу, которая приезжала вместе с королевской дочкой. Он стал требовать, чтобы обо всем сообщили Русу, хотя я просила, умоляла его, чтобы он этого не делал, но убедить в чем-то Дира было невозможно

– Ты была так жестока и не можешь знать, что чувствовала твоя мать, – говорил он сердито, – это может быть самое радостное событие в жизни, потерять, а потом снова найти тебя. Но ты поймешь это, когда у тебя будут свои дети, такая маленькая, а такая жестокая ты выросла

Он тогда рассказал о внезапной смерти моего отца. И сочувствовал он больше, чем мне хотелось. Я давно противилась ему, но ничего не получалось, пришлось смириться. Но может я сама была во всем виновата?

Глава 6 Гонцы к Русу

После смерти отца его город стал именоваться его именем. Тогда из Киева и направились гонцы с известием о том, что Заряна все это время была жива и жила у Киевского князя Аскольда. Но Олег правителем сделался быстрее, чем все могли о том полагать., ведь зная, что Новгород принадлежит Игорю, он не стал там долго задерживаться, ему нужен был свой особый мир, и этим миром должен был стать старинный и прекрасный Киев во многом превосходящий град Рюрика.

Но и там не собирался останавливаться грозный варяг, взор его теперь был направлен на Царьград.

Может быть, в том мире завершится его высокий полет под облаками?

Пока это нас не касалось сильно, только издалека долетали такие вести до нашего мира. Даже радостно было, что он скроется вдали и больше не станет нас касаться. Но на это, как выяснилось позднее, мы надеялись напрасно. Хотя сначала все вовсе не казалось таким печальным, как потом, позднее. Тогда в Киеве и появились таинственные всадники.

Среди них оказалась и моя матушка со своим мужем, нашим дядей Щеком. Они всегда любили друг друга, даже когда еще был жив отец, но при нем они никак не могли быть вместе, теперь же, когда его больше не было на этом свете, все переменилось, они были свободны и счастливы, ничто не мешало им быть вместе.

Я смотрела на этих двоих и чувствовала, что и теперь не стала к ним ближе, чем была прежде. Даже то, что они появились тут, было каким-то невероятным чудом. Странная это была встреча.

Они оба знали, что едут к своему врагу, и одному Велесу было ведомо, что с ними тут может случиться. Разве не этот князь участвовал в похищении, так что теперь они могут от него ждать?

И все-таки они были здесь. Мужеству их можно было позавидовать. Но не было ли это безрассудством, которое может стоить им жизни?

Я почему-то вспомнила, как любила Щека и в детстве мечтала, чтобы он стал моим отцом и был рядом со мной. Но теперь ничего больше к нему не чувствовала. Я была взрослой, от них отстраненной девицей, казалась почти чужой. Наверное, едва меня увидев, они все поняли и примирились с этим. И все-таки с трепетом в душе я ждала, когда они приблизятся ко мне, ждала встречи с ними и какого-то разговора, ведь мы не были чужими. Их встречал Дир, мы с Аскольдом смотрели на них издалека и старались сохранить спокойствие. Невольно на глаза навернулись слезы.

Щек очень изменился за это время. Но с седыми висками он казался еще прекраснее, чем прежде. Матушка замерла перед истуканом Перуна, казалась очень постаревшей, хотя и была такой же невозмутимой, как прежде.

Дир радушно встретил их и проводил к князю, я последовала туда за ним. Дальше оставаться безучастной было невыносимо.

Аскольд уже сидел перед ними и о чем-то говорил. Кажется, они прекрасно понимали друг друга. Мне пришлось остановиться за его спиной. Щек поднял глаза и взглянул на меня, словно пытался понять, та ли перед ним девица или он спутал меня с кем-то другим. Я должна была заступиться за него и доказать, что никогда там не чувствовала себя пленницей. Да по моему виду это они и сами должны были понять. Они оба растерялись, явно столкнувшись не с тем, чего ожидали, не понимали, что им надо делать дальше.

Всеслава смотрела,