Дагдар Скоггард не сидел, скучая в высоком кресле лорда, как представляла Урсула. Он стоял возле стола, удерживая в одной руке небольшой кубок, а второй наливал воду из кувшина. Почему-то первым, на что Ула обратила внимание, был изгиб узкой кисти, плотно закрытой почти до середины ладони тканью камзола, и тонкие пальцы, сжимающие кубок. Что-то дрогнуло в Уле, но она подняла глаза выше. Посмотрела прямо в лицо будущему мужу, как раз чтобы успеть увидеть мелькнувшую растерянность, будто маленький мальчик столкнулся со своим самым главным страхом, затем боль и ярость, наполнившую серые, точно дождливое небо, глаза лорда Скоггарда.

Вода лилась из кувшина в кубок, а из переполнившегося кубка на стол. Светлое, удивительно юное лицо Дагдара закаменело, на высоких скулах горели алые пятна. С силой отбросив в сторону ненужные теперь предметы, он стремительно покинул залу через боковую дверь. В наступившей тишине продолжал звенеть кубок, скатившийся со стола на пол. Вода редкими каплями ударялась о камень.

Ничего не понимая, Урсула опустила плечи, ноги дрожали. Она слышала своё прерывистое дыхание. Люди вокруг застыли — сами по себе или ей так почудилось, но ничего не менялось, и воздух стал густым, вязким. Взглядом она блуждала по зале, по резным панелям на противоположной стене, по широкой раме картины, висевшей над креслом лорда земель. Красивая молодая женщина с русыми волосами стояла на ступенях беседки. Изящное фиолетовое платье и тонкие кружева подчёркивали бледность её кожи и болезненный вид. Урсула вздрогнула от ужаса. Платье сделалось тяжёлым, словно надгробие. Ула начала задыхаться.

— Пойдём со мной, девочка. — Мягкая невесомая рука коснулась пальцев Улы, белые длинные волосы цеплялись за пуговки на камзоле, когда человек наклонял голову.

Лекарь Эилис Кодвиг привёл её, растерянную и опустошённую, обратно в комнату. Ула и не поняла, как оказалась в руках перепуганной Даны. Служанка не ожидала, что леди Бидгар вернётся так скоро.

— Помогите хозяйке снять платье, — велел Кодвиг. — Сейчас ей лучше лечь.

Ула не обратила внимания, отвернулся ли он или так и стоит посреди комнаты, наблюдая за быстрыми движениями горничной. Когда Дана переодела её в длинную рубаху, лекарь настойчиво усадил Улу на кровать, завернул в покрывало, поглаживая плечи. Монотонно, но успокаивающе.

— Всё поправимо, девочка. Всё хорошо. Кто же дал вам это платье, леди Урсула? Какая змея пригрелась рядом с порогом?

— Аласта…

Эилис чуть ли не сплюнул в сторону.

— Гадюка и есть.

Постепенно оттаивая, Ула более осмысленно посмотрела на необычного лекаря. Его хрустальные глаза были печальны, но в их глубине горел огонёк возмущения, и лицо Дагдара никак не стиралось из памяти, принося с собой тягостную муку. Что-то было не так. Сообразить сейчас никак не получалось.

Урсула представляла лорда Скоггарда тёмным, властным сластолюбцем. Молодым, но с печатью порока, делающей его старше и более приземлённым. Светлый, русоволосый мужчина с волевым лицом, с немного крупными, но правильными чертами и горящими искренней ненавистью глазами никак не соответствовал придуманному ею образу. Дагдар выглядел моложе своих лет. Ярость в его серых глазах хлестнула Урсулу так, точно это она была виновата. Только в чём?

— На картине… — Она искусала губы, пока осмысливала случившееся. — Женщина на картине в платье… — Ула с недовольством покосилась на кусок ткани в кресле.

— Леди Эйма Скоггард. — Кодвиг отвечал отрывисто, выдыхая каждое слово. — Матушка милорда. Мальчику было семь, когда она умерла.

— О нет! — Ула закрылась ладонью: уж она-то знала, что мог почувствовать лорд Скоггард, когда увидел навязанную ему чужачку в платье матери.

Только печальная история не отменяла слов Личвардов, синяков на теле Аласты и всего, что она успела узнать о Дагдаре. Его ярость понятна, но она же подтверждает невыдержанный нрав. Если всё это правда. Если…

— Аласта была с лордом? — следуя ходу своих мыслей, спросила Урсула.

— Да, — нехотя ответил Эилис и отвернулся.

— Он безумен?

— Не больше вас или меня.

— Болен? Я видела, как ночью Дагдар ходил по саду. Стража и Фин увели его.

— Не имею права говорить. — Ответы лекаря стали совсем короткими, но подумав, он добавил: — Я не назвал бы это болезнью. — Эилис вдруг забеспокоился: — Мне пора, пора к нему! Никому не открывайте, вам лучше сейчас побыть одной. У меня кабинет недалеко, приходите, когда захотите поговорить. Мимо не пройдёте, там картина с Ведьзмарским лесом возле дверей. Не слушайте никого. Ваше сердце станет лучшим советчиком.

Лекарь ушёл. Дана не решилась тревожить хозяйку расспросами. А Ула так и легла, подтянув колени, завёрнутая в покрывало. Пыталась забыться, но серые с тёмным окаймлением глаза Дагдара Скоггарда продолжали прожигать до дна души.

23

Очнулась Урсула посреди ночи. Темнота в комнате, плотная, почти осязаемая, напугала её. Небо, затянутое тучами, не позволяло луне осветить замок и нависало тяжёлой громадой. Снова шёл дождь. С тех пор, как она приехала в земли Скоггарда, дожди шли каждый день. Немного да проливалось влагой, и в воздухе постоянно витал запах сырой земли и мокрой зелени. Сырость в комнате стала ощутимей.

Ула открыла глаза и вспомнила вечер, несостоявшееся торжество и Дагдара Скоггарда. Лучше бы не вспоминала. Выразительные, ясные, но полные ненависти глаза хозяина замка точно обвиняли её.

«Он ненавидит меня. За что? Мы не знаем друг друга. Я видела его мальчиком. Такой же строгий и неулыбчивый, как и теперь. Так же застёгнут на все пуговицы до подбородка, и даже кисти полуприкрыты рукавами. Понимаю, за что возненавидела тебя я. Но чем Бидгар успела навредить тебе? Платье матери на чужачке вызвало ярость — или что-то другое? Это оттого, что ты не желаешь брака с Бидгар? Аласта — любовница. Лекарь не лжёт. А вот сама Аласта и Личварды? Правда ли то, в чём они обвиняли тебя, Скоггард? Синяки у госпожи Пэрриг настоящие. Такое не подделать. Испуг её и слёзы. Не сыграть».

Она видела то взрослого мужчину, с трудом сдерживающего гнев, то мальчика из прошлого, что с холодным презрением проехал мимо растрёпанной девчонки, — тонкая рука крепко держала поводья. Ула и не знала, что так хорошо запомнила, какие у Дагдара руки и как весь он словно тщательно закрыт облегающим тело камзолом — вплоть до пальцев. Какая же ерунда лезет в голову! При чём тут камзол⁈ Завтра она встанет рядом с этим человеком перед