Кречетов, было закрыто за отсутствием улик. Сослуживец, которому было передано дело Кречетова, получил внеочередное звание, и ему было обещано повышение по службе. Николай уволился из органов. По протекции своего начальника он устроился в ВОХР. Единственное, что сглаживало его плохое настроение, было то, что на новом месте его повысили в звании. Теперь он стал капитаном. Но и в этом радости была ложка дегтя. Повысили его в звании исключительно потому, что необходимо было сохранить штатную единицу, а подходящая кандидатура временно отсутствовала. Без должности начальника, которую он занял, подразделение спокойно могло обойтись. Но предусмотрительное начальство не могло допустить сокращение штатной единицы. Пока эта единица существовала, хотя бы на бумаге, воинская часть было укомплектована. В противном случае часть превращалась бы более мелкую единицу, и тогда должностей могли лишиться начальники рангом повыше. Берегли естественно эту должность для своих. Но…свои были и так прекрасно упакованы. Обязанности занимавшего должность были, как говорится, не бей лежачего. Но въедливый Кречетов и тут проявил свой характер. Он установил порядок точного следованию инструкциям и уставу. Начальство, скрипя зубами, выносило ему благодарности, при этом каждый раз предупреждало о возможной текучести его кадров. Но и с этой проблемой Николай справился, вынося добросовестным исполнителям поощрения в виде повышенных денежных премий. Такие выходки его начальство уже терпеть не могло, и когда к концу подошел его служебный контракт, взмолилось перед его прежним начальником, чтобы тот его забрал. Естественно служебная характеристика на этот раз на Кречетова была составлена, как для представления к правительственной награде. И Кречетов снова вернулся в свой родной отдел. Звание капитана за ним сохранилось. Его сослуживцы восприняли возвращение, мягко говоря, настороженно, если не сказать, враждебно. Вскоре революционные события в стране конца 80-х привели в местный совет народных депутатов новых энергично настроенных людей. Должность начальника УВД теперь утверждалась депутатами не формально с подачи кандидатур горкомом партии, а на конкурсной основе. Кто-то из депутатов, прознав о подвигах Кречетова в борьбе с коррупцией, выдвинул его кандидатуру на пост начальника УВД. Кречетова это озадачило. Как и в любом человеке в нем трепыхнулось самолюбие и амбициозность. Обуздать свои фантазии о том, как он умело будет руководить, Николай вовремя не сумел, и фактически дал согласие на свое выдвижение. На доске объявлений в отделе появился информационный листок о претендентах на должность начальника отделения УВД. В нем значился Кречетов и ВРИО начальника УВД. Заканчивался листок предложением для сотрудников поддержать понравившегося им кандидата. Ниже к стенду были приколоты два листка на одном из них значилось — «За Кречетова», на другом — «За Делманова» Делманов с натянутой улыбкой протянул руку Кречетову:

— Ну, вот и до нас дошли новые демократические веяния. Надеюсь, наше соперничество не помешает совместной работе.

Николай пожал руку и открыто улыбнулся в ответ:

— Я тоже на это надеюсь.

Начальник отдела кивнул Николаю:

— Зайди ко мне.

В кабинет они вошли вместе. Пока Николай закрывал дверь, начальник прошествовал к своему креслу, дождался, когда сядет Кречетов, и посмотрел ему в лицо:

— Ты что творишь, Коля? Мало тебе было приключений на задницу, ты еще романтики захотел.

Он откинулся в кресле:

— Ты еще молодой, это у тебя первая пертурбация. А на моей памяти их было во сколько.

— Он провел большим пальцем по шее. И скептически тряхнул седой головой:

— Запомни, Коля одно. В нашей конторе такие события это просто проверка на вшивость и лояльность. Ничего по большому счету не изменится. Ухнет телега на ухабе и заскрепит дальше по накатанной колее. Ты кому о своих подвигах похвастался?

Кречетов недоуменно скривил рот:

— Да никому.

Начальник устало вздохнул:

— Понятно. Если не врешь, то имей в виду, у тебя появился опасный доброжелатель. Я многое повидал на своем веку. Доброжелатели умеют очень ловко ставить подножки. Эх, Коля, Коля. Ты же не плохой опер, да, что там не плохой, хороший опер. Сыскарь. На кой хрен ты полез в эти политические игры. Это не твое, а с твоим романтизмом шею тебе там свернут на раз два. Ладно, что хотел, я тебе сказал. Дальше твое дело.

Следующий удар по самолюбию Николая был нанесен в конце дня. Он проходил мимо доски объявлений. Листок «За Долманова» пестрел подписями, листок с его фамилией был девственно чист.

На заседании депутатов Николай выглядел по сравнению с Долмановым, мягко говоря, бледно. О заслугах Долманова долго распинался председатель исполкома, и несколько депутатов от фракции КПСС. О заслугах Кречетова сбивчиво и коротко поведал один из новых депутатов. Сам Долманов с трибуны четко и уверенно очертил круг задач, которые предстояло решить горотделу УВД. Николай вышел на трибуну и неуверенно промямлил, что на руководящей должности должны находится лучшие, и для него очевидно, что лучший здесь Долманов.

Подвел итог выдвижения кандидатов на пост начальника УВД председательствующий:

— Никто не сможет нас упрекнуть, что мы провели безальтернативные выборы. Прения закончены, переходим к голосованию.

На выходе из здания горсовета Долманов снова пожал руку Николая. На сей раз у Долманова был холодный взгляд победителя:

— Спасибо, что не спасовал. Ну, и за поддержку спасибо.

Он выжидательно уперся взглядом в глаза Николая, как бы молча задавая вопрос:

— Ну, что, ты покончил со своими заскоками? Успокоился? Больше от тебя фокусов ждать не надо?

Осознал правоту своего начальника Николай значительно позже, когда понял, что новый начальник УВД соперничества за свой пост ему прощать не собираются. Формально к нему не придирались, но обособленностью свою от коллектива он ощущал кожей. Последней каплей для него стала череда загадочных исчезновений вещдоков из дела, которое он вел. Это было расследование о продажах на сторону дефицитных гарнитуров в мебельном магазине. Ответ, на этот незаданный им вопрос, Николай получил во взгляде Долманова, когда пришел к нему на доклад. Тот отвел глаза к окну и хмуро поинтересовался:

— Так что мы будем делать с делом мебельного магазина? Закрывать за недостаточностью улик?

Кречетов удрученно молчал.

Вскоре Кречетов был предупрежден о служебном несоответствии и покинул службу по собственному желанию. Впоследствии, Николай в мыслях не раз возвращался к этим событиям, ставшими ключевыми в его жизни. И каждый раз в своих размышлениях он приходил к выводом, что его сослуживцы, в общем-то неплохие люди, хорошие работники, противостоящие откровенным злу и несправедливости по мере своих сил и возможностей. Только вот жизненные обстоятельства заставляют