Она погибнет. Снежная масса, холодная и тяжелая, ударила ее, выбила из легких воздух. Элизабет ждала, что сейчас ее потащит в пустоту…

Но что-то удержало ее. Рука. Рука Джека. Он вцепился в левое запястье Элизабет. Сильные пальцы, как клещи, крепко стиснули руку девушки.

Он потянул Элизабет к себе; лыжи ее разъехались, правая палка выскользнула. Джек Тэйлор дернул девушку за руку, и весь вес тела Элизабет пришелся на эту руку. Она не вскрикнула от боли только потому, что рот был забит снегом. Еще несколько ужасных секунд, и лавина перекатилась через спину Элизабет, вдавив ее в склон. Она думала, что от боли и страха потеряет сознание, и кусала губы, чтобы не отключиться.

А потом вдруг ее ослепил свет. Тяжесть, придавившая ее, схлынула, девушка вдохнула воздух. Снежная лавина неспешно скатилась в пропасть.

Джек рывком поднял ее на ноги и подальше оттянул от края скалы. Ключица ныла, но Элизабет, хотя и с трудом, все же передвигалась.

Тэйлор вцепился левой рукой в ствол дерева, а правой держал ее. Она видела, как сильно напряжены мускулы у него на руках. Он стал мостом, по которому она перешла от смерти к жизни.

Элизабет кинулась к нему в объятия.

— Ты не должен был! Не должен! — кричала она, дрожа всем телом. — Джек, ты ведь спас мне жизнь!

— Ну, все мы совершаем ошибки, — сказал Тэйлор.

Потом крепко поцеловал ее.

Джек целовал ее, кончиком языка касался ее нижней губы, обжигая огнем. Одной рукой он обнимал ее за спину, притягивая к себе, а другую положил на бедро и гладил вниз-вверх. Элизабет чувствовала, как жгучее тепло растапливает заледеневшую плоть, как его тело согревает ее тело, она чувствовала его грудь, твердую, как камень. Какой он сильный! Джек поцелуями снимал снежные кристаллики с ее губ; Элизабет почувствовала, как совсем иное тепло разливается по телу и желание захватывает ее.

Ни с одним мужчиной не испытывала она подобных ощущений. Учтивые европейцы, с которыми она встречалась, с их цветистыми комплиментами и сексуальным опытом никогда не производили на нее такого впечатления, как мужчина, прижимавший ее сейчас к себе. Джек был красивый, яркий, бесстрашный и в то же время такой упрямый и жестокий.

Элизабет сдерживала себя, но ее тело таяло от желания. Она ощутила слабость перед такой откровенной мужской силой. Предчувствие удовольствия пробежало по чреслам, неожиданно для себя она тихо застонала и прижалась к Джеку.

Рука Тэйлора тут же взлетела вверх, нежно погладила грудь. Элизабет ахнула, почувствовав, как волна страсти накрыла ее. Посмотрев вниз, она увидела возбуждение его тела, и глаза ее расширились. Боже, да он настоящий гигант! Она слегка вздрогнула.

А чего она ожидала? Сам-то он каков — настоящий великан! Джек навалился на нее, накрывая всем телом, вжимая ее спиной в дерево. Грубая кора царапнула кожу и помогла Элизабет прийти в себя, собрать разбегавшиеся мысли.

«Да ты чуть не умерла. Ты сейчас не способна нормально соображать. Ты ведь не можешь спать с Джеком Тэйлором! Ты только недавно с ним познакомилась!»

Она решительно уперлась руками ему в грудь, мотая головой.

— Джек, нет.

Он слегка отстранился от нее.

— А что не так, милая?

— Мы не можем — Мы можем делать все, что захотим, — сказал Тэйлор. В карих глазах горело желание.

Элизабет опустила глаза, не в силах больше смотреть на него.

— Джек, ты только что спас мне жизнь. Я… я даже не могу толком соображать. Я вообще тебя не знаю… — Заикаясь, она пыталась объясниться с ним. — Нам надо вернуться в Китцбюхель. Я потеряла лыжную палку, а через три часа у меня соревнования.

Джек секунду смотрел на девушку, потом вздохнул и выпрямился Он отвернулся от нее, хватая ртом воздух, пытаясь подавить в себе нестерпимую жажду Лиз Сэвидж хотела его, он это чувствовал; ее кожа горела, соски отозвались на первое же прикосновение Его затвердевшая плоть мучительно ныла Боже, как ему хочется ее! Он собирался взять ее прямо здесь, на снегу, снять, стащить яркий костюм и заласкать так, чтобы она потеряла голову, зацеловать до безумия, гладить, лизать, пока она сама не запросит пощады…

— Джек? — проговорила Элизабет, с трудом выпрямляясь.

— Все в порядке, Элизабет. Я тебя не тороплю.

— Спасибо, — сказала она, надеясь, что он не услышит разочарования в ее голосе.

Тэйлор указал на ботинки.

— Поправь крепления и поедем обратно. — Он снял с левого запястья Элизабет лыжную палку и отдал ей свои.

— Да мне не надо…

— Возьми, — настоял Джек.

Она не стала спорить.

Когда они наконец добрались до лыжной базы, Ронни Дэвис и девушки из британской команды уже ждали их.

Элизабет плавно остановилась и вернула Тэйлору лыжные палки. Он молчал всю дорогу.

— Как раз вовремя, — произнес Ронни, — мы собираемся в отель. Ну, Джек, как она?

— Это лучшая лыжница, которую я когда-либо встречал, — заявил Джек, не глядя на нее.

— Спасибо за помощь в тренировке, — сказала Элизабет.

— Для меня это было удовольствием, мэм, — тихо ответил Тэйлор. Он кивнул британской команде, развернулся и заскользил вниз по склону.

— Боже, ну до чего хорош! — вздохнула Жаннет.

— Этот парень сотворен на небесах, — с завистью добавила Кейт.

— Я вижу, ты потеряла палку, Лиз? Ну как тренировка? — поинтересовался Ронни.

Элизабет провожала взглядом удаляющуюся черную фигуру Джека.

— Да нормально, — отмахнулась она.

В отеле Элизабет ждала телеграмма. Тони желал ей удачи. Сухой, сдержанный текст из другого мира. Соревнования — это невероятное напряжение, они требуют такой концентрации, что забываешь о реальном мире, существующем у подножия гор. Она не сомневалась в собственном успехе. Он будет таким ошеломляющим, что ее возьмут в Международную лыжную федерацию. Но все-таки… «Дракон» — компания ее семьи. Она хотела работать в ней.

Ужасно хотела. На дворе тысяча девятьсот восьмидесятый год. Может, ей удастся заставить Тони передумать?

Вот еще одна причина, почему сегодня ей нужна только победа.

Ганс Вольф увидел телеграмму в руке Элизабет. Он взял у нее бумажку и кинул на кровать.

— Это от Тони и Моники, — объяснила она.

— А, понятно, — нахмурился Вольф. — Но сегодня тебе ни на что нельзя отвлекаться.

— Отец будет очень рад, если я выиграю, — сказала она.

— Не рассчитывай, детка, что сможешь руководить отцом. Бизнес есть бизнес. Но настоящая жизнь — это лыжи, — очень серьезно сказал Ганс.