— Надо, — сказала я. — Деваться-то все равно некуда!

Она вставила новую кассету.

Снова Каллистратов. Алекс. И — две какие-то распущенные девицы, изображающие из себя ведьм на шабаше. Наверное, Сапроновская с подругой, подумала я. Такие пошлые физиономии — просто шедевры китча!

Звучит музыка — «Призрак оперы».

Опять Ася. Уже измученная, с пустыми глазами…

— Я не могу это смотреть! — взмолилась я. — У меня нервы слишком слабые!

Вскочив, я убежала на кухню.

Лиза вышла за мной, налила мне воды и молча протянула. Меня трясло.

— Послушай, Лиза, — подняла я на нее глаза. — Неужели есть люди, которым нравится это смотреть?

— Если это снимают, значит, это кому-нибудь нужно, — ответила Лиза. — Зато теперь у нас есть «вещдок». Ванцов будет в восторге от такого подарка!

— Знаешь, Лиз, я бы арестовала не только тех, кто это снимает, но и тех, для кого это снимают, — проворчала я. — Не было бы спроса — не родилось бы предложение…

— Я бы тоже, но… У нас свобода и демократия, шери. Помнишь «Убить дракона»? Наша чернь восприняла свободу исключительно по-животному. Пить, жрать, трахаться… Господи, как это мерзко! Бедные дети, которым по чьей-то подленькой прихоти выпало стать мучениками!

— Профанум вульгус, — задумчиво повторила я. — Проклятые профанум. Проклятые вульгус!

Оставшуюся часть вечера я провела в задумчивости. Мама пыталась мне что-то сказать, но, встретив мой мрачный взгляд, поспешно ретировалась на кухню.

Получалось, что мерзкие «вульгусы» воздействовали на меня независимо от моего желания. Бедная ма, ей и так от них досталось, так что…

— Так что, Александра, нечего киснуть и впадать в уныние, — сказала я своему отражению в зеркале.

Вид у отражения оставлял желать лучшего — всклокоченные волосы и резко увеличившиеся глаза.

Черт побери, это вот с такой физиономией ты собираешься завтра задать этой сволочи трепку, Александрина?

«А какой сволочи? — Это встрял мой внутренний голос. — Тебе не кажется, что ЭТО уже сделали? Их нет. Воспарили эти «обаятельные парняги», и что? Ты ведешь охоту на того, кто избавил человечество от этой пакости? Из любопытства? Или охотничий инстинкт тому виной? Так и называй себя — ищейка!»

— Да пошел ты! — отозвалась я.

Мама в соседней комнате включила телевизор.

— Может быть, я и ищейка, но охочусь я за «Алексом», — сообщила я внутреннему голосу.

— «Это плохие парни, Джо, — заговорил телевизор. — Они убили мою маленькую сестру…»

Я прислушалась.

«Значит, надо идти по их следу», — сказал Джо.

— Надо идти по их следу, — повторила я за Джо эхом.

«Иди и надери им задницы, Джо!» — напутствовал неизвестный ковбой.

— Надери им задницы, Александра! — повторила я.

Дверь скрипнула. Мама смотрела на меня с легким испугом:

— Саша, ты с кем разговариваешь?

Я вздохнула и призналась:

— С каким-то Джо, ма. Похоже, он неплохой парень, а?

И, подражая ковбоям из вестернов, напялила на голову шляпу.

Мама рассмеялась:

— Саш, я купила билеты в филармонию. На послезавтра. Будут играть Брамса и Шопена. Пойдем?

Ну, это в манере моей мамы! Сначала купить билеты, а потом спросить, пойду ли я! Пойду — куда же я денусь!

Правда, если подумать, это не так уж и плохо… После всей этой мерзкой, липкой грязи надо ж будет отдохнуть моей измученной душе?

* * *

Утро выдалось словно по заказу темных сил.

Дождь лил как из ведра. Мой попугай сидел на жердочке нахохлившись и, заметив, что я открыла глаза, жалобно застонал.

— Ну, что поделаешь, Пафни, дружок! — развела я руками. — Тебе сегодня рассчитывать можно только на «электрическое солнце».

«А на что сегодня рассчитываешь ты, маленькая Саша? — проснулся мой внутренний голос. — Посмотри, как тосклив мир поутру! За кем ты бежишь? Оставь в покое людей, которые просто сделали то, что кто-то обязан был сделать!»

— Я бегу не за ними, — покачала я головой. — Им бог судья… Если, конечно, они и являются убийцами. Поскольку сие еще не доказано. И вполне может оказаться, что это дело совсем не их рук!

Но в тот момент я все-таки мало сомневалась в том, что это они. Более того — во мне эта уверенность была такой сильной, что остальное отходило на второй план.

Чтобы хоть немного справиться с тупой головной болью, я сварила кофе и уселась с чашкой, равнодушно наблюдая, как по оконному стеклу сползают капли дождя.

Мама еще спала — сегодня у нее выходной. А у меня? У меня будут когда-нибудь выходные, когда я смогу не думать о преступных людях?

Впрочем, углубляться в философию у меня времени не было.

Я взяла том Вийона и спросила:

— Дружок, как ты думаешь, что со мной сегодня будет, а? Будет у меня еще возможность пофилософствовать?

Открыв страницу наугад, я прочла следующее:

— «Для всех одна у смерти хватка — равны пред ней богач и нищий».

— Вот спасибо, — вздохнула я. — Одна надежда — я уж точно не богачка, но и не нищая! Будем надеяться, что ты имеешь в виду все-таки не меня!

* * *

На улице было не холодно. Но дождь по-прежнему лил, а я ненавижу зонты. Так что в офис я заявилась, похожая на воробья, искупавшегося в луже.

— Привет, — бросила я Дашке. — Я сильно опоздала?

— Нет, — улыбнулась Дашка. — Господи, Саш, какая ты мокрая! Быстренько возьми полотенце у «призрака» и высуши волосы! А то будешь ходить с неэстетичным красным носом!

Я послушалась.

Из нашего кабинета доносились приглушенные голоса.

— У нас что, посетители? — спросила я у Дашки.

— Ага, Лиза притащила целую компанию.

— Лиза?! — удивилась я.

— Три девицы и пожилой дядька, — бросила Дарья. — Теперь они всей компанией мучают Ларчика!

— Ничего, он выдержит, — пообещала я.

Однако! Не иначе как я должна увидеть в комнате Арбузова с «бандой»! Кого еще могла с утра притащить к нам Лиза?

Я осторожно приоткрыла дверь и увидела их. Арбузова и девушек.

Надо же, как Лизе это удалось? Она обещала им всем скостить срок за явку с повинной, что ли?

— Вас интересует, почему я их не убил, хотя мне этого хотелось больше всего на свете, так? — говорил Арбузов. — Или вы не верите, что никто из нас этого не сделал?