– Пожалуй,– кивнул Матвеев.– Но неужели для этого надо мучить лягушек?

– Надо! – строго произнес лидер сатанистов.– Настоящая сила черпается только в смерти.– Он помедлил, а затем добавил: – Путь воина – это путь к смерти.

Юра удивленно поглядел на лидера сатанистов. Тот буквально высказал собственную Юрину мысль. Вернее, постулат буси-до, который пришел ему на ум.

– Смерть повелевает жизнью,– продолжал Николай.– Чтобы стать неподвластным смерти, ты тоже должен повелевать жизнью. Отнимать ее. Сначала – у лягушек.

– А потом?

– Наши ритуалы – это настоящие кровь и плоть. Настоящие, а не фальшивые жертвы. Поэтому мы сильнее христиан. Мы сильнее, поэтому мы правы. И слабые должны отдавать нам свои жизни, чтобы мы становились еще сильнее.

– А если они не захотят? – спросил Юра.

– То есть?

– Если христиане не захотят отдавать свои жизни?

– А кто их спросит? – высокомерно произнес лидер сатанистов.– Возьмем, и точка!

– А если они будут сопротивляться? – настаивал Юра.

Он знал христиан, которые были покрепче мышей и лягушек…

– Мы служим Сатане! – гордо заявил Николай.– Христиане могут сопротивляться, но мы все равно сильнее! Поэтому правы мы, а не они!

– Это проверочный тест? – заинтересовался Юра.– Кто сильнее, тот и прав?

– Ну конечно! – воскликнул лидер сатанистов. – Нас мало – их миллионы. И ничего они нам не могут сделать! Если мы, гордые одиночки, пожираем овец из их стада, значит, кто, по-твоему, прав? Кто сильнее? Ты же сам – из породы сильных, Юрий! Почему стадо должно помыкать тобой? Навязывать свои овечьи правила…

– Я понял,– прервал его Матвеев.– Не надо меня агитировать. Ты будешь меня учить?

– Только после посвящения! – твердо ответил Николай.

– Хорошо. Что от меня требуется?

– Прочтешь эту книгу. Это первое. Второе… У тебя есть девушка?

– Есть… – ответил Юра после небольшой паузы.

– Я должен с ней познакомиться.

– Зачем?

– Затем, что женщина – это необходимая часть ритуала. Прочти книгу – и сам поймешь. Не поймешь – я объясню. Без женщины ничего не будет.

– Я не уверен, что моя девушка согласится,– с сомнением произнес Юра.

– Если она подходит, мы ее уговорим,– сказал Николай.– А если не подходит, тогда найдем тебе другую!

– А если я не хочу другую?

– Юрий! – строго произнес лидер сатанистов.– Ты же не презервативы выбираешь! Есть ритуал посвящения. Древний ритуал. Даже если бы я захотел его изменить персонально для тебя – не смог бы. Это же магический ритуал, парень! Изменишь хоть мелочь – и он не сработает. Хорошо проверенный ритуал – как кулинарный рецепт. Сделай правильно – получишь результат. Предсказуемый результат. Добавишь не то – и получишь вместо деликатеса несъедобную дрянь. Или вообще отравишься.

– Но тогда, на кладбище, ты предлагал мне присоединиться! – неожиданно вспомнил Матвеев.– И никаких девушек не требовалось!

– То был малый ритуал! – ответил Николай.– Ты отказался и был прав. Это не для тебя. Это слишком мелко. Данной мне властью я освобождаю тебя от малого посвящения! – Лидер сатанистов высокомерно задрал подбородок.– Ты сразу шагнешь через две ступеньки. Доволен?

Юра подумал немного, потом спросил:

– Когда вас познакомить?

Николай взял со стола астрологический календарь, полистал, пошевелил губами, словно что-то рассчитывая…

– Завтра в четырнадцать тридцать. На Марсовом. У Вечного огня.

– В четырнадцать тридцать она на работе.

– Пусть возьмет отгул. Это благоприятное время. Уговори ее. Считай это первым заданием. Сделаешь?

– Да,– кивнул Юра.– Мы придем.

Первое, что услышал Филькин, когда нажал кнопку звонка,– злобный собачий лай. Затем настороженное:

– Кто?

– Милиция,– ответил опер и развернул перед глазком удостоверение.

– Минуту. Я уберу собаку.

Минута растянулась на пять. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: возней с собакой приготовления хозяина к впуску оперуполномоченного не ограничились. Хотя, по словам участкового, ни в чем подозрительном гражданин Мучников замечен не был. О том, что когда-то этот гражданин представал перед судом, участковый понятия не имел. Неудивительно. Чья-то заботливая рука изъяла из архивов все упоминания об этом неприятном эпизоде.

Дверь открылась, и Филькин отметил, что за четыре года Мучников не только не постарел, но даже вроде поздоровел. Правда, в зал суда его доставили из следственного изолятора, а камера не способствует бодрому виду.

Плечи хозяина облегал черный бархатный халат, надетый поверх белой, застегнутой на все пуговицы рубашки. А из-под халата виднелись черные брюки с тщательно отглаженными стрелками. К ним куда больше подошли бы галстук и пиджак, а не домашний халат.

Филькин представился.

Мучников на удостоверение даже не взглянул.

– Чем обязан? – сухо спросил он.

– Может, пригласите войти? – заметил опер.– Наш разговор может оказаться долгим.

– Тогда имеет смысл его отложить,– недовольно произнес хозяин.– Я тороплюсь.

– На ваше усмотрение.– Валентин с деланным безразличием пожал плечами.– Но, боюсь, у меня тоже не будет времени приехать к вам еще раз…

Мучников пожал плечами: мол, мне-то что за дело?

– …Поэтому я сейчас оставлю вам повестку, и завтра в девять ноль-ноль…

– Ладно уж,– надменно перебил хозяин.– Пройдемте в кабинет.

Кабинет господина Мучникова впечатлял. Старинная мебель, на стене – ковер, украшенный скрещенными саблями и парой дорогих охотничьих ружей. На столе, между подсвечниками из черного серебра – серебристая папочка ноутбука.

– Разрешения есть,– сказал хозяин, поймав взгляд опера, брошенный на оружие.– Показать?

– Не нужно.

– Присаживайтесь за стол. И задавайте ваши вопросы. Я уже сказал: у меня мало времени.

– У меня тоже.– Филькин опустился не на стул сбоку от стола, на который указал хозяин, а в стоящее поодаль широкое кожаное кресло.– Думаю, сначала мы побеседуем попросту, без протокола,– произнес он со значением.

– Мне нечего скрывать,– тут же отреагировал Мучников.– Особенно если вы по поводу хулиганства, учиненного на моем участке в Ландышево.

Опер покачал головой.

– Нет,– сказал он.– Я не по поводу хулиганства. Я работаю по делу об исчезновении гражданина Суржина.