— У Маечки ночью голова болела, — сварливо, будто старый дед, сообщаю я сыну. — И тебе нужно акклиматизироваться, — добавляю строго.

«Интересно, а что рассказал Саньке Люк? Какую ложь выдал за истину? Хорошо, что у сына свое мнение о моей жене. Иначе бы я сильно облажался в глазах сына».

— А как вы познакомились? — поднимает голову мой наследник и пытливо осматривает нас с Майей. И тут мне кажется совершенно неуместным рассказывать наивному подростку о наших договоренностях и достигнутых соглашениях.

— Мы же учились в одной школе, — как несмышленышу, пеняет пасынку Майя. — А недавно встретились и поняли, что нам друг без друга нельзя, — улыбается она самой искренней улыбкой.

«Ни слова лжи!» — мысленно восхищаюсь я.

— Я очень рад, что вы с Майей друзья, — замечаю довольно и, воспользовавшись моментом, когда сын выходит из комнаты, бросаю небрежно: — Приглашу моих старушек на ужин. То-то они обрадуются. А тебе придется их уговорить остаться. Придумай от чего ты их полечишь, — усмехаюсь. — Я не против. Оплачу тебе все твои взмахи руками и ногами. Мне важно, чтобы мои мать и сестра добровольно остались в моем доме и не стремились покинуть его.

— У бабушки Ани в спине зажимы. Я могу немного уменьшить боль, если она согласится…

— Странно, — криво усмехаюсь. — Ты зовешь мою мать бабушкой.

— Бабушка Аня и тетя Катя, — улыбаясь, кивает жена.

— Молчи, — притворно вздыхаю. — Когда ты так говоришь, я чувствую себя ужасно старым.

— Хорошо, дядя Родион, — фыркает Майя и, заметив, что я рывком поднимаюсь с места, пытается удрать.

Но я успеваю поймать ее и прижать к себе.

— Не называй меня так, — рычу, слегка прикусывая ей шею. — Нашла себе дядюшку…

— Хорошо, Роди, — смеется нахалка, даже не пытаясь вырваться. — Как скажешь, милый…

Крепко обхватив жену обеими руками, я впиваюсь в ее губы требовательным и нежным поцелуем. Чувствую, как Майя расслабляется в объятиях. Ее руки скользят по моим плечам и уверенно обвиваются вокруг шеи. И в эту минуту я, словно мальчишка, думаю лишь о том, чтобы этот поцелуй продлился как можно дольше. Но фырканье у двери заставляет нас с Майей прерваться.

— А Люк говорил, — тянет мой сын слегка растерянно, — у вас брак по расчету…

— Он — идиот, — сердито ворчу. — Так ему и передай при случае. Был же нормальным парнем, пока на твоей тетке не женился, — ухмыляюсь, вспоминая ненавистную свояченицу и ее маму до кучи.

— Это… Родя… — вламывается в библиотеку Бессонов, — теща со Светкой тоже хотят с пацаном повидаться. Может, и их позвать к ужину? Посидим по-семейному.

Мне хочется заорать на Люка, выгнать его из дома куда подальше, но, посмотрев на сына, замечаю испуганный взгляд. Наверное, тяжело жить между двух враждующих сторон.

— Пусть приезжают, — сквозь зубы разрешаю я. — И Виктор Петрович тоже.

К тестю я отношусь нейтрально. Мне иногда даже жаль его. Нормальный мужик, попавший в омут двух дурных баб.

* * *

— Я и не ожидал, Родик, — трясет он мне руку и вроде бы радуется встрече. — Никак не думал, что после смерти нашей Яночки ты женишься на вот этой…

— А чем так плоха моя новая жена? — интересуюсь холодно.

«Явился на мою голову», — морщусь мысленно.

— Так это она познакомила Яночку и старца Тимофея. Алискина подружка, — добавляет тесть с горькой усмешкой.

До начала ужина я пытаюсь понять очевидное: четыре года назад моя любимая Яна заболела и через год умерла. Рак груди, какая-то агрессивная форма. Если бы прооперировали сразу, осталась бы жива. А так… Когда Янка слегла, я лично ездил к этому Тимофею и набил ему морду. Только это мало помогло. А вот о причастности Алисы и ее подружки слышу впервые. Но учитывая, что у моей ветренной сестры таких знакомых в принципе не водится, остается одна Майя. Это она у нас снимает зажимы и ставит засосы. Только она всеми возможными способами разводит население на бабки. Но одно дело — отнять у легковерных простаков их грошики, зажатые в потном кулачке, а другое — ради поганых денег забрать человеческую жизнь. Мне ничего другого не приходит в голову, как позвонить Павке и попросить его приехать к нам вместе с женой:

— Саня приехал, — как попка-дурак повторяю я. — Марина тут поляну накрыла. Подтягивайтесь и вы тоже.

Когда заходит разговор о вкусной жратве, Алису дважды просить не приходится. Но, войдя в дом и увидев мою мрачную морду, она косится на меня и тихо интересуется о чем-то у моей жены.

— Не знаю, — доносится до меня голос Майи. — У дяди Родиона настроение меняетсякак у девочки. Вот только дурачился и смеялся, а потом будто озверина выпил. Не подходи близко, а то рванет, — хихикает она, явно не подозревая, какая участь ее ждет.

За ужином я мрачно гоняю кусок мяса по тарелке, вполуха слушаю треп родственников, и даже припомнить не могу, почему сразу не раскрутил всю ниточку со старцем Тимофеем. Не выяснил, кто именно надоумил Яну обратиться к шарлатанам.

Убедить больного человека прочитать молитвы, чтобы поправиться — дело нехитрое. Только нужно иметь дар внушения или обладать техниками гипноза. И, похоже, моя новая жена владеет такими приемчиками в совершенстве. Когда мои мать и сестра порываются уехать домой, Майя предлагает им остаться. Что-то буровит по поводу больных позвонков и иголок. И две мои неуправляемые родственницы, которых раньше никак не удавалось заставить пожить в моем доме, легко и радостно соглашаются. Весело шушукаются между собой. Одна лишь Алиса что-то шепчет мужу и не теряет бдительности. Знает, дрянь — добром этот вечер для нее не кончится.

«Я не разочарую тебя, милая», — бурчу в ярости и, как только мама с сестрой поднимаются в свои комнаты, а Саня идет поплавать в бассейн, нарочито вежливо приглашаю:

— Алиса, Майя, прошу в библиотеку…

— Вечер перестает быть томным, — фыркает племянница, а Майя лишь растерянно пожимает плечами.

— Я могу поприсутствовать? — настойчиво осведомляется Павка и вместе с двумя красавицами идет вслед за мной.

— Итак, мои милые авантюристки, — скалюсь я, сжимая кулаки. — Расскажите мне о старце Тимофее и сколько бабок вытрясли из моей бедной жены. Как вам живется, зная, что из-за проклятых денег вы отправили человека на смерть? Тебе не хватало? — гневно гляжу я на обалдевшую племянницу. — Пришла бы и попросила. Я бы дал!

— Ты белены объелся, Родион Александрович? — вскидывает на меня полные глаза слез Майя. — Кто такой старец Тимофей? Какое отношение ко мне имеет твоя первая жена? Ты ничего не попутал?

— Нет, милая, — криво усмехаюсь, поражаясь, как до сих пор не догадался, что попал под влияние Белецкой, — тебя опознали свидетели…

— И кто же это? — резко интересуется Алиса, вставая на защиту подружки. — Учитывая, что посторонних в доме не наблюдалось, это или баба Вера, или деда Витя. Два склочника-подзаборника…