Мысленно я аплодирую племяннице. Не в бровь, а в глаз! Но вскидываюсь и говорю хмуро:

— Какая разница кто! Главное — вашей шайке-лейке пришел конец.

— А факты? — встревает в разговор Павка. — Ты точно уверен, что Майя и Алиса причастны? У тебя есть проверенные сведения? Если так, предъяви доказательства.

— Тесть сказал, что это именно Майя свела Яну с Тимофеем… — бросаю я. — Его никто не спрашивал. За язык не тянул…

— И ты вот так просто сейчас обвиняешь Алису и Майю в смерти Яны? Только на основании сплетен? Я не ожидал от тебя, Родик!

— Да мне плевать, — морщусь. — Положить с прибором, Паш. Эти две вустрицы и тебя облапошат. Я сначала только на Майю думал, но теперь понимаю, что и моя племянница при делах.

— Конечно, — кивает Алиса. — Мы еще завезли Эболу в Африку. И «Синтия», ну, знаешь, бактерия, что ест все живое — тоже наша с Белецкой разработка.

— Не юродствуй, — холодно бросаю. — И если ты думаешь, что уйдешь от ответственности, то сильно заблуждаешься. За Яну я снесу бошки вам обеим.

— Та поаккуратней с угрозами, — ревет со своего места Щетинин. И я вижу, как у него сжимаются кулаки, аж костяшки побелели. — Ладно, — гневно сверкая глазами, заявляет он, — нам тут оставаться бессмысленно. Собирай факты, Родя, — усмехается криво мой одноклассник. — По всем пыльным углам пройдись. Может, что и наколупаешь.

Он решительно поднимается с места. Тянет Алису за руку. Я равнодушно наблюдаю, как близкие до этого момента люди поднимаются и бредут к выходу. Алиса явно обескуражена — не ожидала такого поворота. Но рано или поздно правда вылезает наружу, как ее ни прячь…

— Павлик, — подает голос моя красавица-жена, — можно я с вами? Отвези меня домой, пожалуйста, — чуть не плача, просит она. Щетинин кивает, и Майя тут же срывается с места.

— А тебя, голубушка, никто не отпускал, — рявкаю я. — С тобой еще разговор не окончен.

Майя в страхе замирает у двери. Но тут снова вмешивается Пашка.

— Если ты сейчас рыпнешься, Вепрь, я заломаю тебя прямо здесь. И закрою на пятнадцать суток. Сиди смирно, придурок.

— Это еще за что? — усмехаюсь я.

— Я найду, — тихо, но властно заявляет Павка и, к моему немалому удивлению, достает из-под пиджака пистолет. — Сиди смирно, — повторяет угрожающе. — Майя, — поворачивается к моей жене, — быстро собирайся!

Она шустро выскакивает из комнаты. А я будто со стороны наблюдаю, как Алиса и Пашка молча стоят в дверях. Как часовые…

«Сцена из «Ревизора», твою мать, — зло усмехаюсь я. — Беги-беги, Маечка, все равно скоро встретимся!» И с удивлением смотрю на свою жену, надевшую на себя все старые тряпки.

— Я готова, — кивает она своим сообщникам.

Я нехотя поднимаюсь из-за стола и бреду к ней. «Не отпускай! — вопит сердце. — Останови ее!»

— Ты же вроде обещала полечить маму, — заявляю я некстати. — Тебе лучше остаться, Майя, и честно признаться в своих делишках.

— Ты мне надоел, Веприцкий, — устало бросает она. — Думаю, наш брак был ошибкой. Нужно развестись как можно скорее.

— Подожди, — прошу я. — Давай разберемся спокойно…

— Нет, — упрямо отрезает она. — Достаточно разборок. Если я в чем-то виновата — подай в суд. Но я устала терпеть твои постоянные попреки. По большому счету, я тебе ничего не должна, а ты — мне, — говорит жена, силясь не разреветься.

Я делаю шаг, не желая отпускать авантюристку, но Павлик Щетинин мне снова преграждает путь:

— Остановись, — шипит. — Я, кажется, тебя предупредил…

— Я завтра позвоню генералу Ермолаеву, — называю я главного мента области, — пусть тебя уволит со свистом…

— А, — отмахивается Щетинин, — звони, конечно! Ты так и пойдешь в одном платье? — интересуется он у Майи. — Где твоя шуба?

— Потерялась в этом хламовнике, — морщится жена. — Но я до машины добегу, а там — до квартиры. Не замерзну, Паш.

Потянувшись к вешалке с бронзовыми хвостами, я снимаю Майкин красный пуховик и осторожно накидываю ей на плечи. Натыкаюсь на взгляд, полный отчаяния и слез, и уже хочу сказать что-то ехидное, когда, поведя плечами, жена скидывает на пол дорогую одежку.

— Прощайте, — шепчет, выходя из дома.

Застыв около витражного окна, я пристально наблюдаю, как Майя вместе с Алисой садится на заднее сиденье Пашкиного Мерса, как машина, мигнув красными стоп-сигналами быстро выезжает со двора.

«Все закончилось. Все! — бьются в мозгах дурные мысли. — Я потерял ее навсегда!»

Засунув руки в карманы, я медленно бреду в кухню выпить воды или взять с собой бутылку виски. Не знаю… И сразу натыкаюсь взглядом на накрытый к чаю стол и большое блюдо с эклерами, к которому тянет руки мой сын. А тетка с бабушкой торжественно восседают рядом, всем своим видом говоря «Ешь, дитятко, исхудал на чужбине».

— А где Майя? — окликает меня с набитым ртом Саня.

А мать и сестра смотрят на меня с наивными близорукими улыбками.

— Уехала вместе с Алисой, — бросаю я мимоходом. — Мы разводимся…

— Ты — идиот! — вскидывается Катя. — Раз в жизни тебе досталась хорошая девчонка, и ты умудрился ее упустить! Поедем домой, мама! Нам нет нужды тут оставаться..

— Катя, — предупреждающе рыкаю я на сестру, — вам лучше пожить здесь… Против меня кто-то объявил войну. Могут напасть на вас…

— Но Майю же ты отпустил, — тихо усмехается Катерина, — значит и нам ничего не грозит…

— Нет, — мотаю я головой, — вы остаетесь. А с Майей не все так просто.

— Пойдем спать, Катя, — примирительно замечает мама. — Родичка не станет нас тут напрасно держать…И пугать не станет…

И когда они с сестрой удаляются, я перевожу взгляд на потускневшее лицо сына:

— Ну, что скажешь, малыш? — криво улыбаюсь. — Завтра можем взять Троя и пойти побегать…

— Никуда я с тобой не пойду, — бурчит мой наследник. — И вообще, тетя Катя права… — заявляет он, стремительно выходя из кухни.

«Прекрасно! Просто прекрасно! Эта наглая мошенница всех настроила против меня!» — в ярости рычу и, взяв бутылку виски, отправляюсь к себе наверх.

Но спальня, где я долгие годы спал один, теперь — после ухода Майи — кажется пустой. В комнате напротив я вообще оставаться не могу. Одного взгляда на диван достаточно, чтобы недавние воспоминания затопили душу. Я стою в нерешительности, понимая, что не могу находиться в собственном доме. Кроме…

Я спускаюсь на второй этаж, захожу в спальню жены и, плюхнувшись на кровать, обнимаю подушку.

— Девочка моя, — шепчу Яне, — кажется, я облажался по полной!

Бутылка виски, которую я прихватил из кухни, пустеет быстро. И я, выбравшись из Янкиной спальни, по дороге на третий этаж допиваю остатки. Ноги плохо слушаются, и, по привычке или по замыслу свыше, я вламываюсь в комнату напротив. Пьяным взглядом пялюсь на портреты жены и никак не могу понять, почему я сразу поверил тестю? Пашка прав. Где факты? Где доказательства? Зачем я сразу напустился на Майю, да еще и при свидетелях…