— В смысле? — не поняла Тэсс.

— Ну еще тысячу лет назад женщина, у которой начинались месячные, считалась нечистой. Грязной. Она должна была уйти из поселения и жить в пещере, пока не очистится, а потом еще и жертвы приносить. Сейчас сильно проще — воткнула тампон там себе или прокладку проложила, и все нормально. Никаких жертв не надо приносить. Единственная жертва — это твой мужик, которому ты выжрешь мозг во время ПМС.

— Я выбрала салат с тунцом, — Тэсс явно хотела сменить тему разговора.

— Ну и отлично.

Я был в ярости. Но скрывал это. Единственная женщина в мире, которая могла вывести меня из себя — это Еххи. Принцесса Московского ковена. Ведьма, чьей слугой я должен был стать, но не стал.

— Меня другое беспокоит, — быстро сказал я, — откуда Еххи узнала о том, что я взялся за это дело? Кто ей настучал? Демонологи или раздосадованный клиент?

— Ковены обычно не имеют отношений с демонами. Ну насколько я знаю. И вряд ли стали бы с ними сотрудничать.

— Верно. Выходит, что меня сдал клиент, — я ухмыльнулся, — тоже так подумал. Срочно ищет где бы подешевле прикрыть свою сраку. Спасибо, Тэсс.

— Не думала, что тебе нужны мои советы.

— Лучший совет — это тот, который совпадает с твоим мнением. Такие всегда приятно слушать.

— Но почему тебя не приняли в местный ковен? Ты же гораздо сильней чем многие ведьмы, состоящие в нем.

— Просто так повелось у нас, в России, что в ковенах сидят одни поехавшие бабы, а мужики у них вместо подстилок и фаллоимитаторов по совместительству. Я сначала тоже верил и надеялся, что фамильяру дается какая-то свобода, но поглядел на московских болванчиков и все сразу понял. Вот у них там в ковене есть Веста. Мозголомка. Крутая блондиночка такая, и фамильяр у нее неплохой — волевой мужик. Бывший гэрэушник. Из таких мужиков гвозди можно делать, а потом в сталь забивать. Но нет, тупая сучка Веста вьет из него веревки. Я своими глазами видел, как он перед ней пресмыкается. Ой, Весточка то, ой, Весточка, се. Тьфу, блядь.

— А вдруг у них любовь? Я слышала, что ведьмы часто делают фамильярами своих любовников. Они даже потом женятся.

— Мне кажется или я почувствовал мечтательные нотки? — я вопросительно поднял бровь, — если ты на самом деле думаешь, что станешь ведьмой питерского ковена, а я твоим фамильяром, то ты очень сильно ошибаешься. Этому не бывать.

— Нет, нет, — быстро проговорила девушка, — просто я подумала…

— Нехер думать, Тэсс, — перебил я ее, — вам — девушкам вообще это делать противопоказано. Думать. Тоже нашла чем заняться! Мало тебе курицы сегодня было? Думать. Оставь это занятие для настоящих магов. Думать. Я сам стараюсь этим не заниматься. Не думать надо, а мыслить!

— Но как… — девушка растерянно посмотрела на меня.

— Хуяк. Вот так. Что такое — «думать»? Это мешать в башке поле вариантов, обсасывать каждый из них. Или индульгировать. Возвращаться в прошлое, мечтая об иных путях развития уже случившихся событий. Все это дерьмо. Все это не работает. Вернее, работает, но не так. Думая, ты ни хрена не добьешься. Настоящий маг не думает. Он делает. И делает так, чтобы последующие события подстраивались под ожидаемый им результат. Вот что такое магия — это делание. Это изменение реальности под собственные желания, а не всякое говно, типа левитации, или там огня из руки. Йоги и монахи уже давно показывают эту фигню, да она мало кому интересна. Посмотри вокруг. Сейчас все хотят ни хера не делать, но чтобы у них все было. Это путь халявщиков. Бесплатных и бесполезных прожигателей жизни. А дальше будет еще хуже.

— Ваша рыба, — рядом с нами появилась Настя и поставила передо мной тарелку с Дорадо. Золотистая, с хрустящими плавничками, и двумя кусочками лимона. Пара веточек базилика. Шикарно. Ну и вино. Куда же без него. Нам принесли уже открытую бутылку и два высоких пузатых бокала.

— Вам налить или вы сами? — поинтересовалась официантка.

— Сами, милочка, сами, — улыбнулся я. Настя покраснела и быстренько убежала.

— Ты ей нравишься, — заметила Тэсс, — трахал ее небось уже?

— Нет. Стараюсь не мутить с обслугой, — ответил я, — зачем пихать служанок, если хочешь спать с королевой? Другой уровень же. И интерес.

Я налил девушке вина, а сам взялся за рыбу. Да, вкус был отменным. Повар Давид сегодня был в ударе. Люблю такие заведения. Не разрекламированные, а скромные, для своих, где каждый раз одно и то же блюдо кажется все более вкусным. А еще подали рулетики из лосося с нежным сыром «Филадельфия». Это презент от повара. Он меня уже знает. Один раз мы с ним сильно зацепились языками по поводу как правильно подавить строганину из пеламиды и проговорили почти час. С тех пор он постоянно делал мне такие маленькие презенты.

И вечер вышел бы изумительным, если бы не одно маленькое, но неизменное «но». Мы были в «Пивном бароне», а это место славилось тем, что здесь частенько собиралось натуральное быдло. Консервированное в своей животности. Связано это было с тем, что заведение принадлежало одному из питерских авторитетов. Я его лично никогда не видел, да и не хотелось. Да и вообще дело не в нем. В общем, я когда приходил в этот бар, то всегда нарывался на каких-то обрыганов.

И своего будущего соперника я услышал еще за добрый десяток метров. Некто грузный и тяжелый собрался дойти до толчка, дабы облегчиться, но так как зеленый змей уже крепко обвил его сознание, бедолага терял направление и жутко матерился, напарываясь на столики других людей.

— Извините. Не со зла. Идите на хуй, — бормотал он весело. Кто-то возмущался в ответ, но робко, другие просто молчали. Это понятно. Никто не хочет испортить себе вечер потасовкой с бухим кабаном и его приятелями. Такие же ведь и убить могут. Ну если смогут, конечно. Пьяный в стельку противник — самый слабый. Его даже ребенок вырубит, если захочет.

— Ну что за люди пошли, а? — хрипел в алкоугаре толстый мужик, — не люди, а бляди одни же.

Жирное тело застыло напротив нас и пристально уставилось на меня. Я сделал вид, что не заметил его и взял салфетку. Порой игнорирование — это лучшая тактика. У пьяного животного сильно сдвинута точка сборки. Сознание засунуто в жопу собственного Эго, поэтому такой индивидуум становится храбрым и совершенно непереносимым другими людьми.

— Ты вот с какого хера такой волосатый, а? — мужик оперся о наш столик, — ты педик, да?

Я внимательно посмотрел на эту обезьяну. Да, типичный такой мужик за сорок. Толстый, в расстегнутой рубашке, черных джинсах. Толстая золотая цепь на шее, в руке зажат «Айфон» как у меня. Солидный быдло-дядя.

— И где логика в ваших словах? — нарочито вежливо спросил я, — я сижу здесь с девушкой. Это, кстати, моя девушка. Разве у педиков бывают девушки?

Мужик задумался. Его морщинистый лоб покрылся испариной, а мелкие карие глазки забегали. Он внимательно смотрел на Тэсс, как бы пытаясь найти в ней признаки мужественности, но никак не мог найти. А потом у него сломался логический аппарат. Животное икнуло и выдало спич: