Безусловно, это была величайшая из идей Эльзы, воплощенная в одно из прекраснейших ее творений! И пускай Анна чувствовала себя неуверенно, она ступила на замерзшую реку следом за сестрой. Лед был тонким, как оконное стекло, и сквозь него было видно, как проносятся под ногами сестер пузырьки воздуха, желтые листья и юркие речные рыбки.

– Вперед, Анна! – поторопил ее Кристоф. – Мы теряем время! – Он выпрыгнул на реку, прорезав ее гладь своими коньками. Ледяной покров дрожал под его весом, но, как и обещала королева, по нему не пробежало ни единой, даже самой маленькой трещины.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, милая, – ласково сказала Эльза, заметив беспокойство на лице сестры. – Нам нужно избавиться от волка, расколдовать людей, скорее вылечить Свена и других животных! Ты ведь понимаешь, что это самый быстрый путь к подножию горы.

Она была права. Принцесса втянула их в эту историю. И теперь ей наконец представилась возможность все исправить. Глубоко вздохнув, она оттолкнулась зазубренным краем конька и поехала. Королева довольно кивнула и помчалась вперед, рассыпая вокруг себя блестящие ледяные кристаллы.

Река, петляющая сквозь густые леса во всем их осеннем великолепии, походила на бриллиантовое ожерелье, выставленное в витрине ювелирной лавки на золотистой бархатной подушке. Каждое новое движение давалось Анне все легче, чувство тревоги в ее сердце постепенно затихало. Ветер игриво раскачивал ветви деревьев, а шелест листьев напоминал ей далекие аплодисменты. Казалось, это Эренделл поддерживает свою принцессу. А значит, у нее обязательно все получится.

Так прошло несколько часов. Волосы Анны превратились в спутанные колтуны, от холода из носа текло, ноги начали болеть. Волшебные коньки Эльзы сидели идеально, но теперь казалось, что они вцепились в ноги мертвой хваткой, преисполненные решимости их раздавить. Пытаясь отогнать невеселые мысли, девушка, оттолкнувшись как следует, сделала ласточку, и вдруг равновесие предательски ее покинуло. Но прежде чем она успела проверить, что крепче – лед или фамильный королевский нос, кто-то схватил ее за руку.

– Ты в порядке, фигуристка? – спросил Кристоф. – Вышло очень изящно!

– А то! – гордо ответила она. – Так все и было задумано. Знаешь ли, я сама придумала этот трюк.

– Извини, – улыбнулся юноша. – Кажется, своим вмешательством я испортил твой «Аксель принцессы Анны».

Задрав нос, девушка фыркнула:

– Думаю, со временем я смогу тебя простить.

Кристоф усмехнулся и взял ее за руку.

– Я бы на твоем месте не был так уверен! – и он стремительно покатился назад, увлекая за собой Анну. Деревья вокруг превратились в размытые желтые полосы, и вдруг все смешалось: они резко развернулись и помчались вперед. Быстрее, еще быстрее, коньки сверкали как молнии, унося их все дальше. Впереди плавно скользила Эльза, не замечая, как они летят, набирая скорость, ей вслед, пока вдруг...

– Берегись! – закричала во все горло Анна, заметив, что их ледяная дорога резко поворачивает влево. Но было уже слишком поздно. Врезавшись в песчаную кромку берега, они подлетели ввысь и, раскинув руки, приземлились на кучу пестрых опавших листьев. Над ними взмыло облако пыли; кружась и переливаясь, засверкало оно в солнечных лучиках, как золотые блестки.

– Так все и было задумано, – произнес Кристоф.

– Решил украсть мой «Аксель принцессы Анны»? Как это низко!

– Анна! – Звонкий голос Эльзы разрезал прохладный воздух.

– Я здесь! – Девушка встала и принялась отряхивать свой дорожный плащ. – Мы немного не вписались в поворот...

Сестра резко затормозила перед ней, осыпав горе-фигуристов мелкой ледяной крошкой:

– Думаешь, сейчас подходящее время для веселья?

Мир, каким знала его Анна, застыл. И пусть Эльза не применяла своей магии, пусть не было ни взмаха ее руки, ни ледяного осколка, летящего точно в сердце принцессы, эти слова вдруг словно заморозили что-то важное у нее внутри. Это была ее надежда. А потом она разлетелась на миллионы крошечных осколков, впиваясь в душу, как разбитое стекло, раня ее изнутри и царапая глаза, неподвижно смотрящие на великую королеву Эренделла, в жизни которой больше не было места для глупых выходок ее сестры.

– Я знаю, что не время, – сухо ответила девушка.

– А вот мне так не кажется, – произнесла Эльза, и каждое ее слово напоминало пощечину. Принцессе захотелось встряхнуть свою идеальную сестру, найти хоть какую-то трещинку, хоть какой-то недостаток, чтобы показать ей, что они равны. Но было уже поздно. Этот разочарованный, строгий тон был лучшей иллюстрацией мыслей королевы. Анне больше не было больно, скованность ушла, чувство вины отступило. Она не ощущала холода и усталости, ее согрела и взбодрила закипающая в венах кровь.

– Я не ребенок! – выделяя каждое слово, произнесла девушка. – Ты думаешь, я не стараюсь? Думаешь, я ни на что не способна?

И прежде, чем ее сестра успела произнести хоть слово, принцесса бросилась на лед.

Глубоко вонзая лезвия коньков, она неслась все быстрее и быстрее, летя по замерзшей реке прочь от своих спутников. Слишком много чувств. Слишком много мыслей. В ней самой все было «слишком», все «чересчур»: беззаботность, импульсивность, рассеянность...

Ей казалось, что ветер пытается остановить ее, дергая за развевающийся сзади плащ. Сопротивляясь ему, она наклонилась вперед, чувствуя на своей горящей от ярости коже речную прохладу речную. На мгновение ей послышалось, что Эльза зовет ее, но Анна не обернулась. Она хотела оставить все позади и просто умчаться прочь от разочарования сестры, от незаслуженной доброты Кристофа, и главное – от своих собственных сумбурных, запутанных чувств.

Быстрее, быстрее. Еще немного, и ей удастся убежать даже от своей ничтожной, но такой страшной ошибки.

Лед вдруг застонал под ее тяжестью, лезвия коньков впились в него, выдав скорбный протяжный скрип, но принцесса и от него сможет убежать. Если бы только она могла лететь так же быстро, как ветер, она бы слилась с ним воедино, растворилась в нем и наконец смогла бы скрыться от всего и навсегда.

Еще один отчаянный толчок. И вдруг лед треснул.

СЕКУНДУ НАЗАД Анна чувствовала себя продрогшей.

Но это было ничто по сравнению с падением в ледяную бурлящую воду горной реки. Та тянулась к девушке холодными длинными пальцами своего течения и пыталась схватить ее, цепляясь за намокший плащ.

Отчаянно барахтаясь среди осколков льдин, принцесса судорожно хватала ртом воздух, понимая, что каждый вздох может стать для нее последним. И вот поток подхватил ее и потянул вниз, из последних сил она бросилась к тускло пробивающемуся сквозь воду желтому пятнышку солнца, но их разделяла теперь стеклянная стена.

Все стихло. Мир подо льдом напоминал зимний вечер, холодный, темный, безразличный ко всему. С губ Анны сорвался дикий, пронзительный крик, но вода поглотила его, не желая, чтобы хоть что-то нарушало ее покой.