– Какой несносный ребёнок, – опять возмутился фокусник.

– Да пилите уже. Всё равно он от вас не отстанет, – махнула рукой на меня Лизавета Петровна и пошла на своё место.

Зрители загудели и одобрительно захлопали в ладоши. Им-то казалось всё это наигранным представлением.

В тот момент, когда Лизавета Петровна махнула на меня рукой, а фокусник достал огромную пилу, я немного струхнул. А вдруг и правда потом не соберёт? Да и как это можно человека распилить на две части, а потом собрать обратно. Я имел слабое представление о хирургии, но догадывался, что пилить человека пополам – это очень нецелесообразно и небезопасно. Я уже готов был отказаться от этой затеи, но перед Вовкой, да и перед остальными зрителями было стыдно. Видите ли, вызвался, а теперь в кусты. Нужен был какой-то спасительный план, но в голову ничего не лезло.

Но в этот самый момент, когда фокусник уже открыл ящик и приготовился меня укладывать туда для распиливания, на арену выскочили клоуны.

– Меня распилят!

– Нет, меня!

Они наперебой спорили и пытались залезть в ящик, падая и отпихивая друг друга от него.

Народ ржал, а я стоял и ждал, чем же всё это закончится. Тут клоуны обратили внимание на меня.

– А вот он, это мальчик. Это его должны распиливать.

– Мальчик, ты уступишь нам очередь. Нам очень нужно распилиться.

– У нас и льготный абонемент есть на распиливание.

– Без очереди, – один из клоунов показал мне какую-то бумажку.

– А мы тебе леденцов на палочке дадим.

– И сахарной ваты, – добавил я.

– И ваты. Ну может быть, не сахарной, но дадим, какая имеется.

Клоуны убежали за кулисы, а фокусник обратился ко мне:

– Так ты что? Струсил?

– Я? Нет. Просто предложение очень выгодное. С леденцов больше толку, чем с вашего распиливания. Пилите тётю, раз у неё муж на скорой работает.

Клоуны выбежали обратно на арену. Один нёс в руке три петушка на палочке, а другой пачку ваты и пачку сахара.

– Вот тебе леденцы, а вату сам сделаешь с сахаром.

– По вкусу, – добавил второй.

Я решил, что ситуация, в принципе, подходящая для капитуляции. Взял подарки и отправился на своё место.

– Зассал? – обратился ко мне Вовка.

– С чего это вдруг? Просто предложение хорошее. А тебе хрен, а не леденцы, раз не веришь мне. Могу ватой угостить, – засмеялся я, протягивая Вовке пачку ваты.

– Сам жри, – обиделся Вовка.

– Ещё один выкрутас, и отправляемся сразу домой. Сдам вас бабке, пусть сама с вами разбирается, – вмешалась Лизавета Петровна.

Тут представление продолжилось. Фокусник благополучно распилил девушку и, показав две отдельные части, собрал её обратно.

«Жуть какая», – подумал я. Вот бы сейчас мои ноги отдельно от меня дрыгались бы там. Хорошо, что всё так хорошо получилось.

Чуть позже на арене появились те клоуны. Они шутили и дурачились. Бросали в людей пенопластовые кирпичи и занимались прочей ерундой.

– А вон тот мальчик, – один из клоунов показал на меня.

– Иди к нам. Нам требуется твоя помощь.

Я привстал со скамейки и собрался было уже пойти, но тут вмешалась Лизавета Петровна:

– Идите в жопу! Пока вам действительно не понадобилась помощь! Я тут окочурюсь с вами раньше времени, – негодовала вроде бы культурная старушка.

Клоуны немного опешили, а публика пришла в восторг. А я так понял, что не стоит идти на помощь клоунам. Во взгляде Лизаветы Петровны читалось, что если я пойду, то помощь потребуется всем. И скорее всего, медицинская.

Мы тихонько досидели до конца представления, и когда всё закончилось, отправились домой. Лизавета Петровна шла молча, не проронив ни слова.

– Ну как сходили? – бабка поинтересовалась у своей подруги, как только мы вошли в квартиру.

– Зря я тебя не послушалась. Это не дети, а какое-то недоразумение. Особенно вот этот, – она указала на меня. – Сначала причиндалы чуть мужчине не отбил. Затем выскочил на арену, чтобы его распилили. А затем ещё раз засобирался туда же. К клоунам.

– А я тебе говорила. Не надо идти. Ну ничего. В цирке не получилось распилить, так в деревню приедем, я деда попрошу. Он тебя с удовольствием распилит. А я ещё за ноги буду держать, чтобы не сбежал. Клоуны хреновы. Идите в залу, посидите. Сейчас поедем.

Мы пошли в комнату и уселись на диван.

– А ты говорил, что жонглировать, как в цирке, умеешь. Или тоже брехал? – подначивал меня Вовка.

– Ничего и не брехал. Я бы показал, просто нечем.

– Вот. Возьми три яблока, – Вовка показал на вазу с фруктами.

Жонглировать я, конечно, не умел, но отказываться тоже было неловко.

– Ну мы не дома. Как-то неудобно, – попытался я отвязаться.

– Зассал? – стал заводить меня Вовка.

– А вот и нет.

Я подошел к вазе и взял три яблока.

– Смотри и учись.

Я подбросил вверх одно яблоко, затем второе. Первое я поймал, а второе не получилось. Мало того. По инерции, когда я пытался поймать второе яблоко, третье я запустил в неизвестное направление. Неизвестным направлением оказался сервант. Раздался звон бьющейся посуды. Яблоко угодило как раз в хрусталь.

– Вашу же мать! – раздался голос бабки из кухни. – Ну ни не минуту оставить одних нельзя.

Бабка с подругой влетели в комнату. Вовка сидел на диване, а я стоял с яблоком посредине помещения. Второе валялось на полу, а третье в серванте. Между битых фужеров.

– Ну что скажешь? – обратилась бабка к Лизавете Петровне. – Тоже ерунда и цена им три копейки?

– Ты зачем это сделал? – не понимала Лизавета Петровна.

– Я жонглировал, – объяснил я.

– Неудачно, – добавил Вовка.

– Ну погодите! – вмешалась бабка. – Вот приедем домой, я вам устрою цирк. Причём тоже неудачный. Собирайтесь!

Лизавета Петровна проводила нас до двери и, попрощавшись, добавила:

– Ну всё равно они же дети. Что с них взять?

– Действительно, нечего, – согласилась бабка. – Даже анализы, и то никудышные.

Домой мы добрались без происшествий. Бабка за дорогу устала и не стала нам показывать цирковое представление. Дед тоже был занят, но завтра обещал обязательно распилить меня. Без наркоза.

Дед, конечно, забыл про своё обещание показать фокус с распиливанием, и мы с Вовкой даже немного расстроились, но всегда есть место подвигу и приключениям.