— Можем взять с собой только душу, любую, на выбор. — не стал спорить с Анаэлем Фредонис. — Они обе желают мести. Только…

Меня прямо просто распирало от желания напомнить про предыдущего мстителя, который теперь нагло живет в моем мотоцикле. Однако я стоически удержалась, за что получила благодарный взгляд от мужа. А потом он сам напомнил темному величеству, как Аль путался во времени и показаниях, пытаясь нам объяснить, кто его убил.

— Давайте запрячем этот сундук со знаниями у портала, пусть лежит и ждет, пока мы вернемся, — предложил Ниммей решение, которое все одобрили.

После чего Фредо с Нимом полетели прятать тело главаря, а тело его друга два других дракона быстро похоронили обратно в песок.

— Ну и что у нас за куча дел? — поинтересовалась я у Анаэля, с загадочным лицом кружащего вокруг и явно ожидающего, когда я начну приставать к нему, разрываясь от любопытства.

— Почти удалось, — хмыкнул демон, оценив мой безразличный тон, спокойное выражение лица и устремленный в небо взгляд.

— Руки только выдают.

— А что с руками не так? — Я уставилась на ухмыляющегося демона и тут же сама догадалась — пальцы переплела, сцепила и теперь перебираю ими. Нервничаю… И-ить!

Анаэль рассмеялся, наклонился, приобняв меня за талию, и прошептал прямо в ухо:

— Мы идем за кровью спящего дракона.

За несколько часов до последних событий в предыдущей главе

Обратно в малый зал после разговора с Сальваторе демон вернулся уже не такой веселый и оживленный, как уходил.

— Напомни мне еще раз, зачем мы с тобой женились? — обратился Анаэль к Натану, падая в кресло и отстраненно наблюдая, как его команда старательно пытается достучаться и докричаться в принесенный им булыжник для связи неизвестно с кем. Неизвестно с кем, говорящим женским голосом…

— Тебе какую версию? Ту, которую Сенат для народа придумал, или реальную? — уточнил Натаниэль, озабоченно уставившись на друга. — Для того, чтобы связать нас родственными узами, — усмехнулся и, все так же взволнованно глядя на Анаэля, уточнил: — Россана опять хотела, чтобы ты уделил ей внимание? Я не понимаю, тебе что, трудно?..

Демон очень недобро зыркнул на напарника-ангела, потом на рассмеявшуюся ангелицу-телохранителя и с деловым видом повернулся к парням, пыхтящим над камнем:

— Ну?! Артефакторам сдаваться или сами разберемся? Меня эта дрянь игнорирует…

— Нас всех тоже, — честно признался Жан. — Вот с мобильным умножителем все понятно. Мы его тут всей толпой зарядили и настройки у него поправили. Смотри, сначала надо заснять движущийся объект или несколько. Мы засняли Натана, он спокойнее всех сидел. А теперь задаем число…

Говоря все это, Жан щелкал по небольшому кнопочному меню найденного им с Чезом артефакта; и вот, после последнего щелчка, в зале появилось сразу двадцать Натаниэлей. Большая часть из них сидела в кресле в разных позах, трое смотрели в окно, и еще четверо двигались до двери или обратно. Подойдя к креслу, они усаживались, а сидящие или стоящие у окна — шли к дверям, а затем возвращались.

— Осатанеть! И так все что угодно можно?

— Все… Живой предмет будет еще и двигаться, неживой — просто увеличится в количестве, — это уже присоединился с объяснениями Чезанно, а Жан отключил артефакт, и число Натаниэлей резко сократилось до одного.

— Уф, так и стресс получить можно, между прочим! — пробурчал Анаэль, с любопытством уставившись на умножитель. — Эту игрушку надо спрятать подальше. Я бы на месте ее хозяина очень расстроился… — тут демон нахмурился и поинтересовался у Натана с таким лицом, словно все время об этом помнил, но только сейчас решил спросить: — Слежку за тайником догадались же поставить?

Ангел скривил губы в едва заметной улыбке и кивнул:

— Само собой. Засаду организовали, а в тайник запихали артефакт, делающий постоянную запись происходящего вокруг, примерно как умножитель. Внешскан называется.

— Откуда взял? — оживился Анаэль.

— Напряг кое-кого, — теперь уже Натан улыбнулся по-настоящему. — Столкнулся с Гульельмо и отправил через него записку настоятелю Ордена. Хотел пару служителей у него одолжить, магически одаренных. А он прислал мне десяток артефактов, так что у нас теперь весь этаж под наблюдением.

— Нашим и Ордена? — мрачно поинтересовался демон, но потом махнул рукой: — Они тут и так повсюду копошатся, как мухи. Теперь хотя бы и мы будем видеть, что во дворце происходит.

Натаниэль лишь молча кивнул. Эти двое понимали друг друга не просто с полуслова — с полувзгляда.

Тут у темного величества сработал артефакт связи:

— Саламандра? Успокой меня. Скажи, что тебе просто приспичило меня порадовать, сообщить, что все хорошо, все пристроены и вы по мне соскучились.

* * *

Закончив разговор и проигнорировав вопросительные взгляды, демон махнул рукой на лежащие на столе магические игрушки:

— Надо бы запрятать обе наши находки в сейф какой-нибудь, на время. И давайте я расскажу вам о еще нескольких. Их гораздо больше, целых двадцать три, если не считать сестренку нашего гургладэйского посланца, — Анаэль покосился на устроившегося в кресле под звуконепроницаемым колпаком мужчину, — оказавшуюся братишкой.

— То есть как?! — среди всеобщих удивленных возгласов громче всех прозвучал голос Фонзи. — Нет, можно ж сказать, что они близнецы, и все такое? Ну если спросит кто… Мы ж портрет моей невесты всем гвардейцам раздали, чтоб ее… За каким… он в девку переодевался?

— Это мы сейчас и выясним, — радостно потер руки демон и снял купол с Массимо.

Мужчина дезориентированно покрутил головой — тяжело, когда некоторое время сидишь в узком белом застенке, не пропускающем звуки, и внезапно тебя возвращают в реальность. Ощущение — словно ты на какое-то время оглох и вдруг снова стал слышать. И проявившийся вокруг мир тоже немного пугает.

Но Массимо довольно быстро пришел в себя и в упор уставился на демона:

— Что с Марсио?

— Все хорошо, он в надежном месте. Но я хочу знать, зачем ты его переодел в девушку?

— Так положено… он гермафродит.

Круглое лицо Фона после этой фразы очень заметно вытянулось. Присутствующие в зале парни старательно пытались не заржать, глядя на друга. А Агата внимательно смотрела на посла Гурдгладэ широко распахнутыми глазами человека, в котором начинает просыпаться профессиональный азарт.

— Он — самка, при обороте в человека ставшая мальчиком. Это редкий случай, и, так как наш народ достаточно малочисленный, чтобы избежать… позора… родители с самого раннего детства одевали Марсио как девочку.

— Да чтоб я провалился! Тюлени, значит… — выдохнул неверяще Фонзи. — Оборотни!..