…Боевому Магу Долины, усмирявшей Восстание Безумных Богов, этот поход — последний, как тогда казалось Кларе, — показался лёгкой прогулкой. Несколько вконец одичавших оборотней, три бескрылых недодракона, судя по всему, вышвырнутые родителями из гнёзд, две разрастающиеся колонии ловчих росянок, способных спеленать и сожрать ребёнка, вараг-шатун, невесть как оказавшийся здесь хищник из Межреальности — и исчезновения прекратились. На добрые пять дней пути леса были очищены от людоедской мерзости, в этом Клара не сомневалась. Конечно, оставались просто дикие звери, но это уже не её забота.

С тех пор прошло уже больше полутора десятков лет по местному счёту, а народ по старой памяти по-прежнему избегал здешних мест, помня их былую — и дурную — славу. Тропы кончились почти сразу — люди всё ещё не рисковали уходить далеко от круга полей. В этих лесах не рубили дрова, не прокладывали просек, а всего в полусотне шагов от края пущи прямо в лицо Кларе и Чаргосу уставились пустые глазницы выбеленного временем и дождями человеческого черепа.

Предупреждение.

Надо же. Прошлый раз он Кларе вроде б не попадался.

— Яснее не скажешь, — сощурившись, чародейка озиралась, стараясь отыскать памятные приметы. Старший сын замер в полушаге за нею и — она чувствовала — был в любой миг готов перекинуться.

— Ничего страшного, Чари. Я… здесь бывала. Всё в порядке.

— Вот ещё, черепов нам бояться, что ли? — сын подал голос в ответ. — Лежит себе — и пусть лежит.

— Вот именно, — кивнула чародейка.

После её похода в эти края нечисть с чудовищами «озоровать», как стоически называли это местные, перестала. У Клары никогда не появлялось нужды забираться глубоко в эти пущи, а для всяких неожиданностей имелся Шоня, страж-кот, и своё молоко он лакал не зря. Жители Поколя тоже не совали туда нос — по старой памяти.

Конечно, Клара не поколебалась бы уничтожить вдвоём со Сфайратом любых тварей, появись они вблизи села или всерьёз угрожай ему. Однако те, наученные горьким опытом, если кто из них и уцелел, ни разу за прошедшие годы не дали о себе знать. Даже безмозглая росянка, хотя уж она, казалось бы, всегда растёт неудержимо — сыскалась бы добыча.

— Я про череп этот не знала, — призналась волшебница.

— Мы тебя просто пугать не хотели, мама, — потупился Чаргос, и Клара невольно усмехнулась.

Драконы, они все такие. «Не хотели пугать».

— Зоську только сюда не таскайте, — предупредила она.

— Да она вовсе и не испугалась, — выпалил Чаргос.

— Так, значит, уже успели.

— Успели, мам. Только она нисколечко не боялась, мама! Сама просилась…

— А если она попросит тебя ещё куда отвести, ну хоть в гости к дознавателям из Святого Дела, тоже пойдёте?!

— Ну, ма-ам, ну, может, до дома подождём?

Клара перевела дух. Ох уж это драконье бесстрашие.

— Идём.

— А когда лететь можно будет, мам?

— Когда из Поколя нас не видно будет, вот когда.

— Так ведь если над лесом кружить, всё равно увидят…

— Увидят. Но не сразу. Идём.

Белый череп остался позади. Чаргос прошёл мимо, даже не взглянув на жуткую реликвию, — небось с дружками сюда таскались, подумала Клара, «на слабо» друг друга брали. А она-то верила — никто не ходит…

— Мам, здесь только мы и бывали. Другие боялись.

— И на том спасибо, — проворчала Клара.

Дальше шли молча, потому что лес как-то сразу, резко изменился. Белое пятно черепа — предупреждение глупым людям — мгновенно исчезло, едва оказавшись за спиной. Деревья вокруг остались прежними, подобных мрачноватых боров хватает в любом краю. Не тянулись «крючковатые ветки, точно руки ведьм», корни мирно лежали себе, не стараясь «оплести ноги и уронить путников», не смолкли птичьи трели, солнце не скрылось за густой листвой; словом, никаких атрибутов какой-нибудь «чащи ужаса». Однако неистребимый запах мук, крови и смерти чародейка ощутила мигом.

В прошлый раз его не было. Вернее, был, но обычный, всегда остающийся там, где жертва рассталась с жизнью, оказавшись в зубах хищника; сейчас же…

Тот самый запах, навсегда, казалось, въевшийся в кожу, когда она вместе с друзьями по Гильдии крушила и топила в крови Восстание Безумных Богов. Много было походов и кроме него, но этот запомнился крепче всех — нигде не пришлось солонее.

Неужто, если копнуть податливую лесную землю, окажется, что мы идём по сплошному ковру из костяков, человеческих и не только?

Пятнадцать лет…

— Что здесь было, мам?

Настоящий дракон. Тоже чувствует…

— Не знаю, Чаргос. Когда мы с папой тут осели, все просто знали, что «в лес заречный не ходят». И ничего больше. Я сюда… наведалась, скажем так. Кое-чьи шкуры, сняв, к деревьям прибила для вразумления прочих.

— Шкуры сняла? И к деревьям приколотила? Мам, вот это да! — восхитился Чаргос, с восторгом глядя на мать. — Кого, мам? Ну, скажи, ну пожалуйста!

Клара усмехнулась.

— Мелочь, Чари. Волки-оборотни, недодраконы-выползки, росянка… Не стоит внимания, право же.

— Ну как это «не стоит»?!

— Да вот так. Ничего особенного. Здесь и Зося бы справилась. А с тех пор отсюда никто и не вылезал. Некого кончать было и в драконьем огне сжигать.

Она говорила успокоительные слова и в то же время ломала себе голову — почему я не почувствовала этого жуткого запаха смерти раньше? Запаха смерти и мук, долгих, исполненных агонии и жутких мучений?

Это всё совершалось тут в последние годы? Но почему тогда в Поколе за все полтора десятилетия не пропал ни один ребёнок, не говоря уж о взрослом?

Клара с Чаргосом оказались на берегу узкого ручейка, и чародейка сперва решила, что перед ними один из бесчисленных притоков быстрой Риэны; но нет, бурлящий поток бежал совсем в иную сторону.

«Перешли водораздел, а я и не заметила», — укорила себя Клара. Пустяк вроде, но в деле Боевого Мага никогда не знаешь, когда и что сможет понадобиться…

Двинулись вверх по течению, почти наугад.

— Что мы ищем, мама?

— Мы не «ищем». Искать одного-единственного вампира в этих лесах куда труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена.

— А! — обрадовался Чаргос. — Он сам нас найдёт, да?

— Нет. Никогда не позволяй вампиру подобраться к тебе первым. С этим племенем — бей сам, бей сразу. Всегда и везде, — Клара чеканила слова словно в давно минувшие времена её родной Гильдии.

— Как же тогда, мам? — сын недоумённо смотрел на чародейку.

Волшебница помолчала. И в самом деле как?

— У нас нет следа. Мы его не «ищем» и не дадим ему «найти» нас.