– А ты уверен, что действительно вспоминает, а не…

– Сознательно скрывает истинный уровень своих знаний? Джозеф, не обижай моих сотрудников. Ты же и сам помнишь, каким тесным бывает контакт у учителя с учеником во время прохождения иных упражнений, и как трудно что-либо скрыть при таком контакте. Впрочем, я ничуть не возражаю, если ты захочешь провести глубокое обследование. Я бы даже рекомендовал это сделать – а вдруг мы сумеем прорваться сквозь его амнезию, и он вспомнит, где и когда проходил обучение.

– Глубокое обследование уже проводилось в госпитале, – проворчал Канхо. – Но все наши специалисты так и остались ни с чем. Возможно, им уже тогда следовало бы насторожиться… Ладно, Рик, я хочу взглянуть на этот твой феномен. Устрой ему экзамены сразу после праздников, раз уж преподаватели так уверены, что он к ним готов. А после этого я с ним поговорю. Давина, вода давно вскипела, пейте свой кофе.

Невысокая кирпичная стена, стоявшая посреди комнаты, начала дымиться, в её центре появилось медленно расползающееся чёрное пятно. Дымок стал гуще, и на пятне появились первые язычки пламени. Пискнул датчик. Райан пристально, до рези в глазах, смотрел на обгорающие кирпичи. Когда стена прогорела насквозь и в ней появилась дыра, он расслабился, и огонь тут же стал гаснуть. Только блестели красными глазками места, где кирпич продолжал тлеть, да дым стал ещё гуще, распространяя по лаборатории запах гари.

– Пятый разряд, – раздался позади голос Давины Мортимер. – Впрочем, никто и не сомневался.

Райан вытянулся и щёлкнул каблуками.

– Вольно, курсант, – телепатка подошла и встала рядом с ним, задумчиво рассматривая прожжённую дыру. – Вы не пошли в город?

– Как видите. Доброе утро, госпожа капитан.

– Доброе. А почему, если не секрет?

– Мне нечего сегодня праздновать, я не принимал участия в Дейнебской войне. К тому же… охраннику будет трудно присматривать за мной в толпе.

– Так вы пожалели охранника? – хмыкнула Давина.

Райан пожал плечами. Когда он только попал в училище, ему показалось диким, что никого из курсантов никуда не выпускали без телохранителя. Конечно, он знал, что псионики постоянно подвергаются опасности, и всё же охрана казалась ему совершенно лишней. Однако все попытки объяснить, что он в случае чего вполне способен сам за себя постоять, разбивались о невозмутимое «таков устав».

Впрочем, как ни странно, после первых же визитов в город к постоянному молчаливому присутствию за спиной он привык и просто перестал обращать на него внимание. Тем более что охранники из службы безопасности училища вели себя весьма тактично.

Работники лаборатории залили дыру в кирпичной кладке охлаждающим составом и принялись отсоединять от стены датчики. Они прямо-таки излучали стремление поскорее тут всё закончить, запереть помещение и уйти, и Давина с Райаном, вняв молчаливому призыву, направились к выходу. Они не пытались специально «читать» окружающих, привыкнув постоянно отгораживаться от чужих чувств и мыслей, но что-то порой нет-нет да прорывалось. Райану было странно, что он ещё год назад не подозревал о своём даре. Чувствовать всех вокруг было настолько привычно и естественно, что он давно перестал сомневаться в выводах, которые сделали его учителя: всё это в его жизни уже было. Было – и оказалось забыто. Знать бы, сколько он ещё забыл…

– Собственно, я хотела поговорить с вами о том, что вы учудили недавно, – сказала Давина, когда они вышли за дверь.

– Простите?

– Я о вашей докладной на имя полковника Пикардо.

– А… Ну, должен же был кто-то об этом заявить. Если я опоздал и меры уже принимаются – я очень рад.

– А вам не приходило в голову, что заботиться о безопасности Пангеи – не ваше дело?

– Разумеется, не моё, но если лица, в чьи обязанности это входит, ничего не делают, мой долг – обратить на это внимание. Пангея практически беззащитна. Две орбитальные батареи – это несерьёзно. И флота, способного быстро прийти ей на помощь, насколько мне известно, в этом секторе космоса тоже нет. Ещё раз повторю, буду рад ошибиться.

– Господин Танни… – Давина вздохнула. – Ну, подумайте сами. На кой Альянсу сдалась Пангея? Это земледельческая планета, здесь нет ни крупных заводов, ни большого запаса полезных ископаемых… Ничего такого, что могло бы привлечь их внимание.

– Кроме нашего училища, а, как вам известно не понаслышке, госпожа капитан, псионики – товар весьма ходовой.

– Вы это серьёзно?

– Шучу, госпожа Мортимер. Почти.

– Я рада, что вам не изменяет чувство юмора. Мы находимся в сердце Федерации. Теоретически, конечно, Иген сможет нас атаковать, так же как и любую другую планету. Но он в любом случае не сможет здесь закрепиться. Так зачем ему рисковать и нападать на Пангею?

– А зачем ему было бомбить Иберию? Я помню, что Иберия – приграничная планета, но поймите, госпожа капитан, этот пример хорошо показывает отношение Игена к Федерации и всей войне: любой ценой нанести противнику хоть какой-нибудь ущерб. Хоть бессмысленный, хоть по принципу «выколю себе глаз, чтоб у моей тёщи был зять кривой». Ему не хватает сил захватить ключевые планеты, и потому он будет разрушать то, до чего сможет дотянуться. Ведь потеря любой из них Федерацию хоть немного, но ослабляет.

Они молча прошли ещё несколько шагов. Впереди показался главный учебный корпус, на котором какой-то шутник яркой краской написал не совсем приличное воззвание. Высоко написал, не иначе, воспользовался телекинезом.

– Что ж, господин Танни, – снова заговорила Давина. – Я не сомневаюсь, что намерения у вас были самые благие.

– Обычно, госпожа Мортимер, за таким вступлением следует «но…» и длинная отповедь.

– Вы удивитесь, но нет, – в тон ему сказала телепатка. – Я больше не собираюсь читать вам мораль. Кстати… у вас ведь скоро выпуск?

– Да, мне уже составили график экзаменов.

– А мне уже по секрету шепнули, что проходить дальнейшую службу мы с вами, скорее всего, будем вместе. Вы заинтересовали руководство Корпуса, а наша с вами связь, по их замыслу, даёт им дополнительный шанс узнать о вас побольше.

– Польщён их вниманием, но если я вспомню что-нибудь интересное, я расскажу и сам.

– Понимаю ваши чувства, однако решение в данном случае принимаете не вы и не я. Так что… наше общение затянется куда дольше, чем я рассчитывала. В чём-то они, возможно, и правы, в конце концов, наша связь не только обуза, она даёт кое-какие дополнительные возможности. И в свете всего этого, я думаю, для нас с вами будет целесообразнее попытаться узнать друг друга получше.

– Я готов, госпожа Мортимер, но мне казалось, что я вам неприятен.

– Это правда, но думаю, что я была не права в отношении вас. И, быть может, мне представится шанс изменить своё мнение.

Райан внимательно посмотрел на идущую рядом женщину. Это витиеватое словесное фехтование мало походило на предложение дружбы… И всё же первый шаг был сделан.