Когда же создатель нейрофона понял, чем грозит для человечества его изобретение, он попытался помешать «мусорщикам», за что те оторвали ему руки, ноги и нижнюю часть туловища, поместив то, что осталось, в капсулу жизнеобеспечения. Им был нужен мозг создателя нейрофона, чтобы продолжить свое черное дело. Я с товарищами помешал этим планам осуществиться и спас гениального программиста… вернее, лишь его голову и грудную клетку. Одну треть от человека, которую инопланетные твари сумели заставить жить дальше – если, конечно, подобное существование можно назвать жизнью4.

И вот теперь оказалось, что какой-то безумный гений интегрировал эти остатки в туловище ктулху, сделав их единым целым! Жуткая получилась комбинация, даже мне как-то не по себе стало.

Но это было не всё.

В левой руке чудовище держало за шею матёрого бюргера, карлика-телекинетика. Глаза слегка придушенного мутанта вылезли из орбит, но он был явно в сознании. Что ж, теперь понятно, что подняло в воздух Захарова. Вернее, кто и по чьей команде.

– Ну, здравствуй, Снайпер, – сказало чудовище.

– Ну, привет, Фёдор, – отозвался я. – Неплохо выглядишь.

Монстр рассмеялся.

– По сравнению с тем, что я представлял из себя в последнюю нашу встречу, и вправду получше. Благодаря тебе «мусорщики» отняли у меня всё, даже тело. И, если помнишь, я просил тебя только об одном – убить то, что от меня осталось. Это же было так просто, выполнить последнюю просьбу изуродованного человека, которого даже инвалидом назвать сложно – так, обездвиженный обрубок, обреченный на вечные муки! Но ты наплевал на нее и сбежал в Зону решать какие-то свои дела. Тупо забыл про того, кто стал тебе больше не нужен. Но я не забыл ничего.

Блин… А ведь он в чем-то прав… Ну не смог я тогда выстрелить, не смог – и всё. Понадеялся на Макаренко и его людей, а вернее, сбросил на них беспомощного Фёдора, которому я никак не мог помочь. Но, похоже, он сам нашел способ решить свою проблему. И теперь нашел меня, чтобы отомстить. Правда, не совсем понятно за что.

– Считаешь, это я виноват в том, что ты связался с «мусорщиками»? – невесело усмехнулся я. – Это называется «найти крайнего». Что ж, считай, ты его нашел. И что дальше?

– Дальше я заберу у тебя всё то, что потерял я. Друзей. Конечности. Смысл жизни. Попробуй побыть в моей шкуре, а я посмотрю, сумеешь ли ты решить свою проблему хоть на одну сотую так же эффективно, как решил ее я.

Признаться, мне было интересно, как Фёдор смог за столь короткий период добраться до Украины и присвоить себе тело одного из самых опасных мутантов Зоны. Но сейчас мое внимание было приковано к тому, как этот компьютерный гений медленно так, кинематографично поднимает бюргера на манер пистолета, направляя его… на Краева.

Конечно, мы немедленно вскинули оружие, готовые стрелять…

Но не успели.

Мой молниемет и пулемет Андрея вылетели из рук, развернулись на сто восемьдесят градусов и повисли в полуметре над нашими головами, держа нас на прицеле. Понятно. Бюргер не пистолет, ему не обязательно быть точно направленным на цель, чтобы эффективно ее отработать. Достаточно тихой команды, сопровождаемой легким сжатием шеи, и без того передавленной когтистыми пальцами.

– Почувствуй на себе то, что чувствовал я, теряя друзей, с которыми вместе работал долгие годы, – мягко проговорил Фёдор.

Справа неприятно так чавкнуло. Я повернул голову и увидел, как тело Андрея буквально разорвало на части… которые повисли в воздухе в облаке кровавой пыли. Руки отдельно, ноги отдельно, туловище, из которого во все стороны били алые фонтанчики. И голова. Еще живая. И глаза Охотника на удивительно спокойном лице. Они смотрели не на монстра. На меня. Вполне осмысленно, словно Краев хотел мне что-то сказать перед тем, как они застыли, превратившись в тусклые, мертвые шарики.

Ужасное зрелище, от которого я не мог оторвать взгляда. Полагаю, и Фёдор – тоже. Поэтому он не успел среагировать на то, как с зависшей в воздухе оторванной руки Охотника, словно с трамплина, стартовала тонкая черная молния. Смазанный росчерк, который едва можно уловить взглядом.

Пиявка Газира ударила монстра в левый глаз, который моментально лопнул, словно маленький воздушный шарик, заполненный полупрозрачной слизью. Фёдор пошатнулся, выронил полузадушенного бюргера, и закричал. Тонко, растерянно. Как человек, мигом растерявший свои амбиции, потому что ему очень больно.

Но я не смотрел на то, как маленькое чудовище вгрызается в лицо Фёдора. Потому что всё мое внимание было поглощено молниеметом, падающим мне прямо в руки.

Я знал, что времени у меня в обрез. Может, секунда, а может, и меньше до того, как мутанты, подчиненные ментальному приказу бюргера, очнутся и ринутся на меня.

Но секунды всегда достаточно для того, чтобы вскинуть оружие, поставленное на максимальную мощность, и нажать на спусковой крючок…

Это было похоже на полупрозрачную волну, долбанувшую навстречу волне мутантов, которая уже вновь брала разгон для того, чтобы снести меня, уничтожить, размазать по полу в кровавую кляксу. Им не так уж и много было бежать-то, метров двадцать, не более. Но, напоровшись на стену немного дрожащего воздуха, которую извергло из себя мое оружие, муты вдруг резко остановились… и попадали на пол.

Все.

Включая Фёдора.

В коридоре повисла тишина. Лишь слабое журчание справа от меня слегка нарушало ее. Это слабеющими толчками вытекала кровь из изуродованного туловища Охотника…

Похоже, поставленный на максимум молниемет просто пережег нервную систему всех, кто попал под его удар, в ноль опустошивший батарею – индикатор заряда даже не горел красным, а просто погас. И хрен его знает, где брать новые батареи. Впрочем, оно уже и не надо было…

Я подобрал пулемет Краева, посмотрел на то, что осталось от Охотника, и сказал:

– Упокой тебя Зона… сталкер.

Хоронить Андрея в этом бетонном мешке было негде. Да и, если разобраться, кому нужны на зараженных землях эти дурацкие ритуалы? Зона сама хоронит тех, кто умер на ее территории.

Потом я подошел к Фёдору.

В его глазу зияла дыра – пиявка Газира пробила глазницу не хуже пули. И наверняка погибла там, внутри черепа, накрытая смертоносной волной энергии. Отважная зверюшка… Была…

А еще за кучей дохлых мутантов лежало тело Захарова. Даже относительно целое – экзоскелет почти спас своего хозяина. Мутанты лишь смогли разгрызть гибкий локтевой привод бронекостюма и оторвать руку академика. Под культей натекла приличная лужа крови. Вот тебе и «не верю в эти ваши сталкерские байки про законы Зоны». Те, кто в них не верит, обычно очень скоро оказываются лежащими в большой луже собственной кровищи. Не прощает Зона тех, кто плюет на ее законы.