Когда она красила губы, рука ее немного дрожала. Она, как всегда, была дурой. Она позволила Андре заняться с ней любовью, зная, что для него это может не означать ничего, кроме еще одного сексуального опыта.

Но почему она позволила случиться этому? Получается, что Андре одержал над ней верх. Она оказалась добровольной жертвой его обаяния, очарования ночи. И это было чудесно!

Рейчел сжала губы и смотрела, ничего не видя, на свое отражение в зеркале. Каким-то образом она должна была выкинуть воспоминания о прошлой ночи из своей головы, но она не знала, как сделать это.

Внизу, в гостиной, Оливия пила утренний кофе. Увидев Рейчел, она приветливо улыбнулась.

— Ну, вот и ты, наконец! — воскликнула она. — Мне пришлось послать к тебе наверх Марию. Она волновалась и хотела тебя видеть уже с четверти девятого. Ты, наверное, устала? Рейчел слегка покраснела.

— Да, — ответила она, не возражая. — Как ты себя чувствуешь? Маркус сказал, что тебе вчера вечером было нехорошо.

Оливия пожала плечами.

— О, ты знаешь, — промолвила она беспечно, — просто обычная тошнота, которой сопровождается мое состояние. Как кто-то может называть это «интересным положением»? Что касается меня, то я нахожу это положение совсем неинтересным.

Рейчел выпила немного кофе и закурила сигарету, отказавшись от предложенного Оливией завтрака.

— Я не голодна, — улыбаясь, сказала она, — и, кроме того, скоро уже время обеда.

Оливия посмотрела на шитье, которое лежало у нее на коленях. Она шила платьице для Марии. Ее мелкие ровные стежки просто радовали глаз.

— Скажи мне, — спокойно произнесла она, — ты простилась с Андре?

Рейчел затянулась своей сигаретой.

— Кажется, да, — ответила она несколько смущенно. — Мы, можно сказать, попрощались вчера вечером.

— Понятно, — кивнула Оливия. — Мне показалось, что вчера вечером он был чем-то встревожен, ты не заметила? — Она вздохнула. — Сегодня утром он уехал, не сказав ни слова. Он не захотел позавтракать. Вы что, вчера поссорились? — Она прикусила язык, словно вспомнив о чем-то.

— Прости, Маркус просил меня не задавать никаких вопросов!

Рейчел покачала головой.

— Все в порядке, Оливия, — произнесла она. — Нет, мы не ссорились, хотя я наговорила ему много неприятных вещей.

— Я удивлена, что он оставался здесь так долго. — Оливия с любопытством посмотрела на Рейчел. — Я хочу сказать, что он ведь не собирался взять тебя с собой? Мне кажется, он все еще считает себя ответственным за тебя.

Рейчел коротко и зло рассмеялась.

— Да, — сказала она нервно. — Я тоже думаю, что он чувствует ответственность за меня. Таковы традиции семьи Санчес, разве ты не знаешь? — Она сжала кулаки. — Даже теперь, когда Андре собирается жениться на Леони, он не сознает того, что я ожидаю полной свободы. Он воображает себя неким восточным владыкой, который может иметь несколько жен и контролировать их всех!

— Но, Рейчел, — возразила Оливия, — ты не считаешь, что сама ведешь себя несколько безответственно? Я хочу сказать… — Она немного помолчала и продолжила: — Я хочу сказать, что ты, безусловно, нуждаешься в помощи Андре теперь, когда умер твой отец. У тебя никого больше нет, никаких родственников. Почему бы ему не помогать тебе?

— Все считают, что я не могу сама о себе позаботиться! — раздраженно воскликнула Рейчел. — Твоя жизнь, Оливия, всегда была обеспеченной, а я, прежде чем выйти замуж за Андре, была приучена следить за отцом, а не только за собой! А за последние пять лет я привыкла быть одна!

Оливия пожала плечами.

— Хорошо, Рейчел, — сказала она спокойно, — не сердись на меня. Я только хочу тебе добра! С тех пор как ты приехала сюда, я очень полюбила тебя. Я хотела бы, чтобы ты отбросила все мысли о возвращении в Англию и осталась здесь, с нами.

Рейчел ответила неопределенным жестом.

— Прости, Оливия, — произнесла она извиняющимся тоном, — дело в том… ну, я полагаю, что я на каком-то пределе. Через день-два я приду в себя.

Оливия наклонилась вперед и понимающе сжала ее руку:

— Мария отправилась вниз, на берег, с Тотти. Почему бы тебе не взять свой купальник и не присоединиться к ним? Мне кажется, что тебе нужна такая простая компания. — Оливия улыбнулась.

— Пожалуй, я так и поступлю, — согласилась Рейчел, вставая. — И спасибо тебе, Оливия, за то, что ты не задаешь слишком много вопросов. Как-нибудь я попытаюсь объяснить тебе, что произошло, но сейчас я просто не могу.

Позже, лежа на песке рядом с Марией, она задавала себе вопрос, сколько времени ей потребуется, чтобы оправиться от визита Андре. Пять лет назад, после разрыва, Рейчел не ощущала такого отчаяния. Она, наконец, поняла, что со временем чувство к Андре только окрепло. Сейчас будет гораздо труднее, чем раньше, сделать вид, что все нормально. Во-первых, она стала старше на пять лет, и, во-вторых, сколько бы она ни говорила, что может сама о себе заботиться, она была совершенно беззащитна, и сознание этого оказалось просто опустошающим.

Однако человеческая психика обладает неправдоподобной способностью восстанавливаться. Рейчел поняла это в течение нескольких недель, последовавших за возвращением Андре на Пальмерину. Сначала ей было очень трудно испытывать что-нибудь, кроме жалости к себе и отчаяния, но постепенно ее здоровая натура взяла свое.

Вскоре Маркус вновь отправился в длительную поездку по Европе, и Рейчел постаралась забыть о своих проблемах и сосредоточиться на домашних делах. Беременность Оливии протекала довольно тяжело, и Рейчел старалась почаще вывозить ее и Марию куда-нибудь на природу. Недели пролетали быстро, и Рейчел вдруг поняла, что скоро срок ее пребывания здесь закончится. Она знала, что Оливия боится ее отъезда, но все же чувствовала, что должна вернуться в Лондон.

Однажды после обеда, примерно через месяц после отъезда Андре, Рейчел решила отвезти Оливию и Марию в одну горную деревеньку. Там был прекрасный ресторан, и, кроме того, оттуда открывался великолепный вид на озеро, располагавшееся у подножия гор. Был очень тихий вечер. Оливия и Мария весело болтали, сидя в машине. Через пару дней должен был вернуться Маркус, и они говорили только об этом. Рейчел молчала. Она почему-то вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

Полюбовавшись озером, они отправились в ресторан. Им подали бульон, бифштексы с салатом и острый бразильский сыр. Однако Рейчел не смогла съесть ничего, кроме небольшого количества салата. Желудок ее как-то странно протестовал, и она подумала, что за обедом съела что-нибудь не то.

Они возвращались домой в темноте. Фары машины выхватывали из мрака узкую полоску извивающейся горной дороги. Рейчел подумала, не попросить ли Оливию сесть за руль, но решила не беспокоить ее. Однако, когда они подъезжали к предместьям Хуанастры, она была вынуждена остановить машину и броситься в ближайшие кусты. Ее жестоко вырвало. Потом она немного посидела, прислонившись к стволу дерева. Вокруг все плыло и кружилось.