Когда он вернулся обратно в кабину, с Финнерти сидели две молодые женщины, и Пол немедленно полюбил их.

– Пол… разреши представить тебе мою кузину Агнесу из Детройта, – сказал Финнерти. Он положил руку на колено полной веселой рыжеволосой женщины, сидевшей рядом с ним. – А это, – сказал он, указывая через стол на высокую некрасивую брюнетку, – это твоя кузина Агнеса.

– Здравствуйте, Агнеса и Агнеса.

– Вы что – такой же тронутый, как и он? – подозрительно спросила брюнетка. – Если да, то я собираюсь домой.

– Пол – хороший, чистый, любящий американские развлечения парень, – сказал Финнерти.

– Расскажите мне о себе, – горячо попросил Пол.

– Меня зовут не Агнеса, а Барбара, – сказала брюнетка. – А ее Марта.

– Что будете заказывать? – спросила официантка.

– Двойное шотландское с содовой, – сказала Марта.

– Мне тоже, – сказала Барбара.

– Четыре доллара за напитки для дам, – сказала официантка.

Пол дал ей пятерку.

– Ух ты, Господи! – воскликнула Барбара, глядя на удостоверение в бумажнике Пола. – А ведь этот малый инженер!

– Вы с той стороны реки? – спросила Марта у Финнерти.

– Мы дезертиры.

Девушки отодвинулись и, упираясь спинами в стены кабины, с удивлением смотрели на Пола и Финнерти.

– Черт побери, – произнесла наконец Марта, – о чем вы хотите, чтобы мы разговаривали? У меня в школе были хорошие отметки по алгебре.

– Мы простые парни.

– Что будете заказывать? – спросила официантка.

– Двойное шотландское с водой, – сказала Марта.

– Мне тоже, – сказала Барбара.

– Иди сюда и плюнь на все, – сказал Финнерти, притягивая опять к себе Марту.

Барбара все еще сидела, отодвинувшись от Пола, и неприязненно глядела на него.

– А что вы делаете здесь – приехали посмеяться над глупыми простачками?

– Мне здесь нравится, – честно сказал Пол.

– Вы смеетесь надо мной.

– Честно, я совсем не смеюсь. Разве я сказал что-нибудь обидное?

– Вы так думаете, – сказала она.

– Четыре доллара за напитки для дам, – сказала официантка.

Пол опять уплатил. Он не знал, что́ ему еще сказать Барбаре. Ему вовсе не хотелось заигрывать с ней. Ему просто нужно было, чтобы она была дружелюбной и компанейской и чтобы она поняла, что он совсем не важничает. Отнюдь нет.

– Когда дают диплом инженера, не кастрируют, – говорил Финнерти Марте.

– Свободно могли бы кастрировать, – сказала Марта. – Если говорить о некоторых мальчиках, которые приезжают к нам с того берега, так можно подумать, что их в самом деле кастрировали.

– Это более поздние выпуски, – сказал Финнерти. – Им, может, этого и не требуется.

Чтобы создать более интимную и дружескую атмосферу, Пол взял один из стаканчиков Барбары и отхлебнул из него. И тут до него дошло, что стаканы дорогого шотландского виски, которые им подавались, как из рога изобилия, содержали просто окрашенную в коричневый цвет воду.

– Слабовато, – сказал он.

– А ты что – ждешь, что я умру от раскаяния? – сказала Барбара. – Выпусти меня отсюда.

– Не нужно, прошу тебя. Все в порядке. Просто поговори со мной. Я понимаю.

– Что будете заказывать? – спросила официантка.

– Двойное шотландское с водой, – сказал Пол.

– Хочешь, чтобы я себя чувствовала неловко?

– Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Если тебе нужны деньги, я хотел бы помочь. – Он говорил от чистого сердца.

– Ишь какой лихач, заботься о себе, – сказала Барбара. Она беспокойно оглядывала зал.

Веки Пола становились все тяжелее, тяжелее и тяжелее, пока он пытался обдумать фразу, которая сломила бы лед между ним и Барбарой. Скрестив руки, он положил их на стол и, только чтобы передохнуть на минутку, опустил на них голову.

Когда он снова открыл глаза, Финнерти расталкивал его, а Барбары и Марты уже не было. Финнерти помог ему выбраться на тротуар подышать свежим воздухом.

На улице стоял шум, все было освещено каким-то колдовским светом. Пол сообразил, что происходит что-то вроде факельного шествия. Он принялся выкрикивать приветствия, когда узнал Люка Люббока, которого проносили мимо него на носилках.

Когда Финнерти водворил его обратно в кабину, в сознании у Пола начала формироваться речь, самородок, найденный на дне туманных впечатлений вечера; речь эта оформлялась и набирала духовный блеск совершенно помимо его воли. Стоило ему только произнести ее, чтобы стать новым мессией, а Илиум превратить в новый Эдем. Первая фраза уже вертелась у него на устах, пытаясь вырваться наружу.

Пол вскарабкался на скамейку, а с нее на стол. Он высоко поднял руки над головой, призывая к вниманию.

– Друзья! Друзья мои! – выкрикнул он. – Мы должны встретиться посреди моста!

Хрупкий стол подломился под ним. Он услышал треск сломанного дерева, чьи-то выкрики, а потом погрузился в темноту.

Первое, что он услышал, очнувшись, был голос бармена.

– Пошли, пошли, закрываемся. Мне нужно запирать, – заботливо говорил бармен.

Пол уселся и застонал. Во рту у него пересохло, голова болела, столик исчез из кабины, и только обвалившаяся штукатурка да головки винтов указывали на место, где он когда-то был прикреплен к стене.

Салун опустел, но воздух все равно был наполнен лязгающими звуками. Пол выглянул из кабины и увидел, что человек моет пол шваброй. Финнерти сидел за механическим пианино и яростно импровизировал что-то на старом расстроенном инструменте.

Пол с трудом дотащился до пианино и положил Финнерти на плечо руку.

– Пошли домой.

– Я остаюсь! – выкрикнул Финнерти, продолжая колотить по клавишам. – Иди