При этом огромную роль в придворной карьере играло покровительство монарха, а значит, можно было взлететь по придворной служебной лестнице, обладая нужными способностями или обаянием. В это время подобные возвышения обычно ассоциируются с фаворитами властителей, чему выдающимися примерами служат А.Д. Меншиков, Эрнст фон Бирон и И.И. Шувалов, которые занимают видное место в историографии рассматриваемого периода409. Случалось такое и на других уровнях придворной структуры. Так, В.И. Чулков начал карьеру лакеем при дворе Анны Ивановны, но его деловитость (или привлекательную внешность) оценила Елизавета, которая в сентябре 1731 г. поставила его заведовать своим гардеробом в должности камердинера. Затем в феврале 1742 г. она придумала для него новый чин – «метер-де-гардероб», или гардеробмейстер, приравненный к камер-юнкеру. Это повышение было, несомненно, признанием способности Чулкова угождать государыне на очень ответственном посту, ведь страсть императрицы к роскошным и дорогим нарядам общеизвестна. В 1751 г. Чулков, имевший, в связи с его особыми обязанностями, привилегированный доступ к императрице, стал камергером. Все это, при его низком происхождении, могло кое-кого и возмущать410. Существует немало данных, позволяющих заключить, что даже незнатные дворянские семьи могли утвердиться при дворе, в кругу более богатых и знатных родов, если правильно понимали важность влиятельных патронажных сетей и приобретали нужные связи посредством удачных браков411.

Получить опыт службы и положение при дворе также можно было, поступив в пажи. Эта новая должность была создана примерно в то же время, что и другие чины в обновленной структуре двора, составленного для Екатерины I в 1711 г. Позднее пажи появились и у других членов императорской семьи и даже у некоторых вельмож, вроде А.Д. Меншикова. Подобно другим придворным должностям, первоначально пажи не имели четко определенных обязанностей, но, по-видимому, их использовали таким же образом, как и их собратьев при других европейских дворах412. Роль пажей была как повседневной, так и церемониальной. Они участвовали в придворных праздниках, наряду с другими придворными, но также выступали в роли личных служителей на придворных пирах, сопровождали гостей, прибывавших на приемы в императорских резиденциях, а при необходимости исполняли особые поручения413. Эта роль давала пажам привилегированный доступ на придворные мероприятия. К тому же пажей охотнее, чем других придворных служителей, привлекали к службе во время вечерних увеселений, таких как куртаги и балы414. Это был ценный опыт, так как многие пажи впоследствии делали карьеру при дворе. Хотя в число придворных пажей никогда не входила только элита (так, в первые десятилетия обновленного двора среди пажей преобладали иностранцы и дворяне средней руки), с 1740-х гг. в пажах все шире представлены ведущие семейства – Нарышкины, князья Голицыны и Мещерские, графы Воронцовы415. Ценность этой должности как прелюдии к дальнейшей службе при дворе или в других местах была формально закреплена с основанием Пажеского корпуса под началом директора-француза Луи Теодора де Чуди в 1759 г.416

Изменения в сердце придворной структуры воспроизводились при малых дворах, состоявших при наследнике престола и при других членах правящей фамилии. Такие «сателлиты» были типичной чертой других тогдашних европейских дворов, хотя и различались по размерам, затратам на них и по их влиятельности417. Члены царской семьи традиционно держали небольшой личный двор в своих частных владениях, например таким был двор царицы Прасковьи Федоровны в Измайлове при Петре418. Состав этих персональных дворов определялся вкусом их хозяев, так как не было необходимости в их организации по единому образцу, и нередко в них входило больше всяких приживальщиков – знахарок, шутов, старых слуг, – чем официальных должностных лиц. В сущности, можно утверждать, что у самого Петра в 1680-е гг. был именно такой двор в царском имении Преображенское, при котором он собрал свой ближний круг и занимался тем, что его интересовало419. Однако с постепенным развитием обновленного двора к 1720–м гг. состав малых дворов стал меняться. В конце 1727 г. Петр II назначил придворный штат на жалованье к своей сестре Наталье Алексеевне, включавший камергера, четырех камер-юнкеров и двух гоф-юнкеров420. О масштабе этих личных дворов можно судить по примеру двора царевны Елизаветы в правление Анны Ивановны. У нее был большой штат – около двухсот человек, в том числе придворные, служанки, ливрейные лакеи, егеря, – который требовал собственного органа управления421.

В 1743 г. Елизавета не замедлила заместить руководящие должности при молодом дворе своего наследника, великого князя Петра. Эти должности она доверила членам своего ближнего окружения и родственникам, в частности С.К. Нарышкину, занявшему пост гофмаршала. С приездом в 1744 г. в Россию невесты великого князя, Екатерины Алексеевны, по тому же принципу было произведено назначение к ней придворных дам, например М.С. Чоглоковой, состоявшей обер-гофмейстериной великой княгини с 1746 г. Канцлер А.П. Бестужев-Рюмин составил ряд инструкций для других членов ее свиты422. Подобный надзор имел немалый смысл, ибо молодые дворы нередко делались оплотами скрытой критики в адрес главного двора, о чем свидетельствуют напряженные отношения при других дворах того времени423. Русский двор пережил это в связи с делом сына и наследника Петра I, царевича Алексея Петровича, чей ближний круг Петр считал средоточием недовольных консерваторов из русской элиты424. И хотя размах всякого конкретного заговора в России был ограниченным, можно не сомневаться, что к этой ситуации подошли очень серьезно, что привело в 1718 г. к созданию Тайной канцелярии. Ее расследования стали причиной злополучной гибели царевича в том же году425. Позднее в рассматриваемый период несколько молодых дворов также проявляли определенное недовольство, хотя и с менее трагическими последствиями. Так, восхищение великого князя Петра Федоровича прусским королем Фридрихом II, вероятно, шло вразрез с личным мнением Елизаветы и с ее внешней политикой в 1750-е гг., но все же престолонаследия его не лишили426.