– Попадись мне эти коты, я с них шкуру спущу! – Доктор Блур стукнул кулаком по подлокотнику, и кресло выстрелило еще один залп пыли. – Мне от одного их запаха дурно делается!

– Фосфор, – уронил Манфред.

– Возраст, – поправил его отец. – От них несет девятью веками шпионства и сования носа не в свое дело.

– Да, и еще воровства и поджигательства, – добавил Манфред.

Троица, прятавшаяся в темном шкафу, переглянулась.

– Ничего себе котики, девятьсот лет! – одними губами прошептала Оливия.

Билли недоверчиво помотал белой головой. А Чарли только плечами пожал. Почему бы и нет? В этой академии каждый день случаются всякие истории и постраннее.

– К вопросу о поджоге, – произнес доктор Блур. – Тебе точно известно, что это коты устроили?

– Отец, я же тебе говорил: они крутились у меня под окном, когда я пытался погасить пламя.

– И ты думаешь, что девочка тоже имеет к этому отношение?

– Еще бы. Я тогда устроил ей хорошую взбучку.

– А не следовало, Манфред, – строго сказал доктор Блур. – Это не поможет.

– Я вышел из себя. Меня просто бесит, когда она перестает реагировать. Она начинает просыпаться, и мне ее уже не удержать – или, по крайней мере, ненадолго. – Манфред нетерпеливо вздохнул. – У меня и так дел полно, а тут еще за Пилигримом следить надо.

– Но с этой-то небольшой проблемой ты справляешься?

– Не уверен. Возможно, мне мерещится, но, с тех пор как мальчишка поступил в академию, он изменился. Возможно, Бона не следовало сюда привозить.

– Мы должны были это сделать, Манфред. – Голос доктора Блура удалялся, но слова все равно различить было можно. – Эту вещь нужно уничтожить, пока она не разбудила девчонку.

Свет погас, и дверь закрылась.

Секунду-другую троица в шкафу молчала, не смея вздохнуть. Потом, убедившись, что они одни, Оливия осмелела и подала голос:

– Ничего себе, а? Интересные дела!

– Давайте-ка отсюда выбираться, – решительно сказал Чарли. – Разговор есть.

Билли вылез из шкафа первым. Не успели Чарли с Оливией отряхнуться от пыли, как маленький альбинос уже промчался по поваленной двери и взлетел по крутым ступенькам.

Как оказалось, можно было и не чиститься. Когда ребята наконец выбрались из башни Да Винчи, все трое снова были с ног до головы облеплены паутиной. У Оливии распухла лодыжка, а коленки были сплошь в царапинах и синяках, но она отнеслась к этому легкомысленно и совершенно не беспокоилась. Чарли был поражен.

– По-моему, тебе надо пойти к надзирательнице. Мало ли какая гадость водится в этой пыли! Какие-нибудь древние микробы или еще что похуже.

– К надзира-а-ательнице?! Да лучше в пасть к дракону! – воспротивилась Оливия. – Как пить дать начнет докапываться, где это я рассадила коленки. Нет, лучше я просто натяну какие-нибудь лосины, а завтра мама как-нибудь уж с моими ссадинами разберется.

– Ты нам хотел что-то рассказать, – напомнил Билли.

– Еще как! – воскликнул Чарли. – Понимаете, все, что говорили Манфред с доктором Блуром… ну, в общем, теперь я понимаю, что со мной раньше произошло и почему.

– Слушайте, пошли к нам в спальню, – предложила Оливия. – Она ближе, чем ваша. По этому коридору через три двери. Как раз почистимся, пока надзирательница не начала обход.

О, как она ошибалась! Наша троица только-только добралась до спальни девочек, как дверь распахнулась и на пороге возникла надзирательница. И вот тут-то Чарли понял, почему накануне ее голос показался ему подозрительно знакомым. Это была Лукреция Юбим!

Билли с Оливией, конечно, не знали, что это одна из его теток, а Чарли чуть не согнулся от испуга, как будто его двинули под ложечку. Воздух в груди кончился.

– Т-т-т-тетя Л-л-лукреция! – заикаясь, выдавил он.

– Для тебя я госпожа надзирательница! – отрезала та.

– А… а я и н-н-не з-з-знал, что вы тут служите, – ошарашенно пробормотал Чарли.

– В наше суровое время приходится как-то зарабатывать на кусок хлеба, – процедила тетушка Лукреция.

Оливия и Билли обалдело переводили взгляд с Чарли на надзирательницу и обратно.

– Вы по уши в грязи, – прицельно сощурилась надзирательница. – Где это вы были, позвольте узнать?

Но Оливия не растерялась ни на секунду.

– А мы гуляли в саду, а потом, когда хотели вернуться, оказалось, что дверь заперта, и мы пошли вокруг дома, и нашли окошко, и залезли в него, и очутились в такой жутко пыльной заброшенной комнате, – протарахтела она. – Ну, на самом деле мы просто упали внутрь, потому что окно оказалось высоко. Вот и перемазались.

Надзирательница недоверчиво насупилась. Вряд ли она поверила Оливии, понял Чарли, потому что кто же додумается запереть дверь в сад?

– Я бы вас не пускала домой еще сутки, – проскрежетала надзирательница, – но мне, знаете ли, тоже нужен отдых. Так что на этот раз можете быть свободны. Но предупреждение вы получили.

– Спасибо, госпожа надзирательница, – тоном пай-девочки отозвалась Оливия.

– Не за что. – Тетушка Лукреция не поверила этому тону ни на йоту. – А теперь все марш спать. Мигом.

– Но до отбоя еще час, – храбро пискнул Билли.

– Этот час у вас уйдет на то, чтобы привести себя в человеческий вид. А ну живо ступайте мыться! – гаркнула надзирательница и нависла над Оливией. – А сейчас мы займемся твоими безобразными коленями!

Мальчики оставили Оливию на попечение (скорее – на съедение) надзирательнице и вернулись в свою спальню.

В опустевшей школе все-таки есть определенные плюсы, решил Чарли, обнаружив, что из кранов наконец идет горячая вода. На неделе ему удавалось ополоснуться только холодной. Не то чтобы он как-то уж особенно любил мытье, но сегодня битый час отмокал в самой горячей ванне за всю свою жизнь.

Чарли с Билли едва успели забраться под одеяло, как раздался осторожный стук в дверь – и в спальню проскользнула Оливия. Она была в белом бархатном халатике в фиолетовых цветах, похожих на кляксы, а вот волосы ее из фиолетовых сделались просто темными.

– Надзирательница заставила смыть, – пожаловалась она. – А, ладно, все равно это была нестойкая краска. – Оливия плюхнулась на край койки Чарли. – Ну, не томи, рассказывай наконец!

– Значит, так… – И Чарли рассказал обо всех своих приключениях с того самого мига, когда он увидел фотографию незнакомца с младенцем, и до самого приезда в академию. – И я все время думал, что та штука в ящике наверняка очень ценная, потому что ее обменяли на племянницу мисс Инглдью – уж не знаю, кто она. А теперь похоже, будто доктор Блур просто хочет уничтожить то, что в ящике.