— Безусловно. И когда мы подойдем ко второму бокалу, я хочу услышать о твоем визите в мой класс. Мне нужен шанс защитить себя от твоих сумасшедших мыслей по этому поводу.

Уперев руку в бедро, Брук уставилась на него, но опустила взгляд, увидев, как его глаз прищурились в уголках. Его веселье усилило ее раздражение на него, но также заслужило ее уважение.

Она была благодарна, что ее вожделение к нему наконец угасло настолько, что она смогла взять себя в руки.

Глава 11

Брук подошла к невысокой кухонной стойке и достала бутылку своего любимого красного вина с полки, которую оставил для нее Шейн. Это была последняя бутылка из трех, которые она купила пару недель назад. Выставление оценок было преподавательской задачей, которую она ненавидела больше всего, и ее уровень стресса по этому поводу выражался в ее низком запасе алкоголя. К счастью, она добралась до последнего комплекта работ. И если будет необходимо, вероятно, она сможет с ними справиться с помощью успокаивающего травяного чая.

— Мы два очень разных человека, Дрейк. Наша разница в возрасте меня не смущает, но у меня с самого начала были серьезные сомнения насчет того, чтобы связываться с тобой. И то, что ты их отвергал, было не в твою пользу. Честно говоря, я до сих пор не знаю, как отношусь к человеку, который может разрушить мою способность мыслить как разумное человеческое существо.

— Рациональное мышление переоценено. Это удерживает тебя от совершения рискованных действий.

— Ты не понимаешь, насколько такие люди, как ты, пугают нас — нормальных людей. Вы просто предполагаете, что все думают так же, как вы, и хотят открыть миру свою душу.

— Это переход к обсуждению того, что ты видела в моем классе? Я не совсем понимаю, к чему ведет этот разговор, доктор Дэниелс.

Брук усмехнулась своей речи и его вопросу. Дрейку не привыкать к словесным перепалкам, это было очевидно. По правде говоря, она почти забыла голую женщину в его классе. Точнее, женщина перестала для нее что-то значить. На самом деле казалось, что все это произошло много лет назад.

С того дня многое произошло. Она переспала с Дрейком, как и должна была… один раз в переносном смысле и один раз в прямом смысле. Она также запланировала себе операцию на груди и до сих пор никому не рассказала, что происходит.

Не то чтобы она намеренно держала информацию об уплотнении в груди в секрете. Она просто ждала подходящего момента, чтобы поговорить об этом с матерью. Она определенно пока не собиралась рассказывать мужчине, сидящему в ее кресле, о своем физическом недостатке. Даже если не было хорошего способа выйти из обсуждения, которое Дрейк, казалось, собирался провести сегодня вечером.

— Майкл тебе рассказывал о моем с ним разговоре? — спросила Брук, держась спиной к Дрейку и добавляя аэратор в бутылку.

Позади нее она услышала, как он вздохнул. По какой-то причине его готовность признаться заставила ее мгновенно его простить. Она повернулась и увидела, что он кивает.

— Да. Майкл пришел ко мне. Он сказал, что ты к нему заходила, потому что расстроилась из-за увиденного в моем классе.

Брук покачала головой и фыркнула, когда вернулась к напиткам и наполнила бокалы.

— Теперь я полностью верю рассказу моей матери о Майкле и Шейне, которые приходили к ней в школу и умоляли ее встречаться с Уиллом. Думаю, то, что он пришел к тебе, означает, что Майкл решил, что мы должны встречаться.

— Меня это не волнует. Мнение Майкла на самом деле не считается. Что ты решила по этому поводу?

Вздохнув и задаваясь вопросом, сможет ли она удержаться от раскрытия правды, которой она еще не была готова поделиться, Брук повернулась и пошла обратно с их бокалами.

— У нас не так уж много общего, Дрейк.

— Что ж, пока это правда, — ровным голосом сказал он, потягивая вино.

Брук рассмеялась.

— Почему-то я не думала, что ты так легко согласишься.

— Я художник и прагматик. Это необычное сочетание. Я все еще хочу тебя. Это также прагматично. Но я бы предпочел, чтобы ты не думала плохо о моем искусстве или моей карьере преподавателя, пока я не слишком полюбил с тобой спать. Это тоже прагматично… и форма самозащиты.

Брук покачала головой.

— Дело не только в тебе. Это мама, Уилл и Шейн. Искусство Майкла на самом деле ничего не показывает. Он просто все время хвастается своей сексуальной жизнью. Можно подумать, что Кэрри была единственной женщиной, с которой он когда-либо спал. И дело не в том, что я плохо думаю о твоем искусстве. Я просто не понимаю увлечения каждого художника темой секса.

Дрейк ухмыльнулся.

— Я могу за две минуты тебе показать, как заинтересовать философа сексом. Тогда, возможно, ты бы органично все поняла, и мы смогли бы избежать этого болезненного разговора.

— Нет, спасибо. Этот разговор и так уже запоздал. То, что есть между нами, это наша личная магия… а не то, что я планирую объявить миру, не говоря уже о том, чтобы это обсуждалось. Когда я росла как дочь Джессики Дэниелс, у меня не было другого выбора, кроме как обсуждать стеклянную вагину, как бы мне ни было неловко из-за того, что это такое. Не хочу даже начинать о том, как тяжело было слушать, когда мама разговаривала с людьми про свое искусстве посвященное теме изнасилования… на самом деле это все еще так. Я ненавижу слышать, как она переживает это снова и снова.

Дрейк откинулся на спинку стула. Он был рад узнать, что часть проблем Брук с его работой на самом была деле из-за ее матери. Он ненавидел думать, что это было только его искусство.

— Стеклянные вагины не кажутся мне пугающими. Они почти так же безобидны, как стеклянные птицы,