Со временем нашествия начали происходить в нескольких местах одновременно. Это доставляло множество проблем. Особенно, если Холос успевал выпустить в мир своего аватару, и тот набирался достаточно сил. Вот тогда в мире начинался форменный бардак. Правда, каждый раз удавалось остановить и аватару. Пусть и с большими потерями. В общем, конец света в мире так и не случился. И вряд ли когда-нибудь случится. Но мировой проблемой Холос быть не перестал. Нашествия происходят с завидной регулярностью. Местные мудрецы и маги научились их предугадывать и готовятся заранее. Потери едва ли не пятой части мирового населения считаются неизбежной платой за последующие почти два века мирной жизни.

Так вот – это была предыстория. История началась, когда на Оотолор пришли вампиры. Только вот они здесь никому не нужны были. Я бы даже сказал, что к появлению моих сородичей местные «мировые власти» – боги и сильнейшие маги – отнеслись отрицательно. Ведь тут существовали свои вампиры, низшие-немертвые. Твари Холоса. Возможно, вампиров на Оотолор и не пустили бы, но Светлейшая – дама мудрая, не зря же верховная богиня. Она придумала, какую пользу можно извлечь из переселенцев. Вампиры поклялись взять на себя функцию стражей мира. Отражать нашествия тварей Холоса, а в промежутках уничтожать тех, что бродят по миру. Их после каждого нашествия остается предостаточно. К тому же есть еще и некроманты, служащие отцу Смерти.

А через полгода ожидается очередное нашествие. И вампиры будут его отражать в первых рядах. Впервые. Учитывая, что в мире нас всего восемьсот девяносто шесть. Включая новообращенных птенцов. Рождаемость очень низкая, да и обращение, как альтернативный способ поддерживать популяцию, тоже имеет свои ограничения. А Лорд, который теоретически должен быть почти всемогущим, пока еще слишком для этого молод.

Сколько вампиров погибнет в этой битве? А отказаться мы не можем. Это дело чести. Да и банальные соображения безопасности. Уходить из этого мира вампирам некуда.

Вот и мечусь я по миру, готовясь к этому знаменательному событию, и ищу малейшую для своего народа шанс на выживание. Именно поэтому сейчас мои вампиры потрошат гробницы в Вейланских степях. Добывают артефакты, уничтожают нечисть, могущую стать частью армии Холоса.

А что касается княжны… Ее семья уже не первый век имеет личные счеты с Холосом. Их непримиримая вражда уже в легенды вошла. Так что они тоже участвуют. И вообще она не такая злая, как кажется. Просто девушка с причудами.

– А папеньку твоего угробила, – напомнил Тэй. Весь мой рассказ он завороженно молчал.

– Ну, он сам напросился. Если уж ты признался девушке в любви и оказался с ней в одной постели, некрасиво пытаться ее обратить без спросу. Конечно, она рассердилась и перегрызла ему горло, обратившись в рысь. А вампирья кровь на ках-аа-лу не действует. Им достаточно просто обернуться в зверя, и вся посторонняя магия просто уничтожается.

– Девушка с характером, – задумчиво констатировал Тэй. – И она после этого решила ехать с нами в вампирью цитадель.

Пожимаю плечами. Надеюсь, ее там не убьют. В крайнем случае, прикажу, чтобы не трогали.

– Слушай, – встрепенулся ушастый, – а что этого Холоса до сих пор не прибили? И вся проблема.

– Да если бы это было так просто, его бы уже давно убили. Только до его мира мертвых можно добраться, лишь умерев. А толку тогда? Он там имеет полную власть.

– Значит, твоя главная цель спасти свой народ от вымирания? – уточнил Тэй.

– Именно. Спасти от вымирания и упрочить положение вампиров в этом мире, чтобы нас не вышвырнули, если нужда отпадет. – Закончив на этой грустной ноте, я оставил Тэя переваривать информацию и отправился искать Дилу, чтобы сообщить, что мы можем отправляться в путь уже завтра.

В гостиницу возвращаться не стал, остановился во дворе, наблюдая за закатом. И размышляя. Еще одной проблемой вампиров было увеличение численности. Вампир может обратить от трех до пяти птенцов, в зависимости от того, насколько он силен. Обращенный заведомо слабей рожденного. А обращенный обращенным еще слабей. Пятая линия крови – пятое поколение обращенных – уже считается нежизнеспособной. Никто не станет плодить уродцев.

Солнце неторопливо закатывалось за горизонт, окрашивая его в цвета пожара, отражаясь в окнах домов, от чего казалось, что западную часть города охватил огонь. Бесконечная суета и шум города слегка поутихли, словно в ожидании наступления ночи. И как только погасли последние лучи, из комнаты Тэя раздался удивленный крик. Я почувствовал, что опасности нет. Но все равно по привычке бросился к нему, перепрыгивая через ступеньки.

…Посреди комнаты стояла перепуганная девчонка, растерянно ощупывающая свое тело. Вокруг нее с любопытством бродил Фикус, по такому поводу оставивший, наконец, свой неразлучный горшок – вот чудеса-то! – и тоже нагло щупал.

Дурдом! Сегодня определенно не мой день.

Анастасия

Ох, мама дорогая, что ж так больно-то?! Только-только странная слабость начала проходить, как меня скрутило так, что из горла сам собой вырвался изумленно-болезненный крик. Да что ж такое?!

В мою комнату тут же заглянул Фикус, благо он живет напротив, так что тут близко.

– Ух ты! – выдал тут же восторженно.

И чему он восторгается? Созерцанием меня любимой, согнутой буквой «зю»? Теперь я, кажется, понимаю шутку про ежика. Сама сейчас дикобраза рожу.

– Здорово! – высказался Мэй, тыкая в меня пальцем. – А грудь настоящая? Можно потрогать?

Какая еще грудь? Ой! То есть ура! Хотя и ой тоже, потому что больно все-таки. Вечно у меня все не слава богу. Так хотела снова стать девушкой, и вот мечта исполнилась. Стала. Надеюсь, все-таки меня не будет теперь постоянно так мотать туда-сюда.

Появился Антон, посмотрел на мою ошарашенную физиономию и зеленого, пользующегося моментом, чтобы меня нахально пощупать, и только головой качнул.

– Каждую минуту новый сюрприз. Вас вообще можно одних оставлять?

– А я виновата? – тут же нахожу крайнего. – Сам меня обратил, так что тебе лучше знать.

– Разве я спорю? – Антон коварно на провокацию не поддался.

Устроить ссору не удалось. Жаль, а мне так хотелось поскандалить. У меня ведь сегодня день тоже – одни сюрпризы. И главный виновник всех безобразий вот он стоит, понимаешь, картинно скрестив руки и подперев стену. Меня рассматривает. Думает, я забыла, что за развлечение он мне сегодня устроил? Ага, как же! Я ему еще покажу, как по чужим девицам шляться. Еще и детей двоих несовершеннолетних с собой таскать. Кстати о детях.

– Хватит меня уже лапать! – залепляю зеленому подзатыльник поувесистей. – В храме не налапался?

Мэй обиженно потер ушибленный затылок. Посмотрел на меня недоуменно.

– Ну, чего ты? Мне же любопытно.

Ну, точно дите малое. Если не притворяется. Я Антона прибью за то, что он нас потащил в этот храм. И за то, что по девкам ходил. И за то что… вот за все это безобразие. Потому что он во всем виноват!