Тебе нужно попросить их предоставить убежище. Будь осторожней, говоря что-то в присутствии Риты. Она потребует подвергнуть тебя испытанию.

Поколебавшись, я захожу на мост и следую за Юной на противоположную сторону. Испытание? Внезапно вся эта затея кажется мне идиотской и незрелой. Чего я собиралась этим достичь или что доказать? Азраэль взбесится, когда вернется, и, надеюсь, не натворит глупостей.

– А это не может подождать до тех пор, пока я тут не освоюсь? – Мой голос звучит сдавленно. Я еще не готова встречаться лицом к лицу со своим убийцей.

Юна нервно покусывает нижнюю губу.

– Нет, не может. Мы не имеем права давать тебе кровь, пока ты не поклянешься в верности королю, а у тебя такой вид, словно она бы тебе не помешала.

Поклясться в верности Сету? Не дождется. Тогда либо его магически одаренным приспешницам придется окончательно меня убить, либо ему самому. Интересно, меня порвут на куски, сожгут или воткнут кол в сердце? Полагаю, до отравления чесноком они не опустятся. Впрочем, черный юмор сейчас совсем не к месту. Максимум через час я узнаю, какие из легенд об убийстве вампиров правдивы. Большинство из них, скорее всего, страшилки и ложь. Может, меня и мучает жажда крови, а моя сила возросла раз в сто, но я не чувствую себя чудовищем, которое описывается в преданиях.

Громадные черные ворота на входе во дворец в виде исключения сделаны не из осколков костей, а из железа и укреплены длинными шипами; они бесшумно открываются сами собой и так же неслышно закрываются за нами. Если бы дверь хлопнула, мне было бы менее жутко. Перед глазами простирается огромный темный холл, из которого разбегаются несколько лестниц. Раздается многоголосый шепот, после чего к нам летят тени. Это призрачные фигуры, вокруг голов которых, как тюрбаны, намотаны черные платки. Их лица тоже скрыты, видны лишь глаза. Они окружают нас, и на меня устремляются взгляды из тлеющих углей.

– Мы пришли вовремя, Баал, – твердым тоном объявляет Юна. – Я провожу нашу гостью к королю.

Слегка склонив голову, демон отступает в сторону, как и другие тени. Ко мне тянутся призрачные ладони, трогают мои руки и волосы. Я вздрагиваю, и, почуяв мой страх, духи придвигаются ближе.

– Отзови их, Баал, – говорит вампирша. – Королю не понравится такое поведение.

Понятия не имею, с чего она это взяла, но привидения расступаются.

– Что это за демоны? – спрашиваю, догнав Юну. Нелепо, но я бы предпочла остаться рядом с выходом. Наши шаги громким эхом разносятся по безмолвному строению.

– Это не демоны, – говорит она. – Мы обращенные. Баал и остальные – шедины, слуги дворца. Баал здесь управляющий. Ты их почти не заметишь. Многие из них невидимы.

Мы пересекаем несколько мрачных коридоров и поднимаемся по черным лестницам. Я запоминаю каждое разветвление, чтобы найти обратный путь. На удивление, больше нам никто не попадается. Даже стража. Хотя Сет, по всей видимости, и не нуждается в надсмотрщиках. В конце концов, кто пойдет против него или магинь? Даже думать о подобном смешно. Я переплетаю пальцы, опасаясь, что в противном случае они начнут дрожать. Некоторое время мы молча шагаем бок о бок, и мое напряжение растет. Поначалу коридоры еще были широкими, однако затем они сужаются, а запах затхлости усиливается.

– Здесь живем мы с Платоном.

Распахивается неприметная дверь, и мы заходим в помещение, чем-то напоминающее номер в отеле. Особой роскоши нет, но по сравнению с развалившимися лачугами снаружи здесь определенно лучше. Из первой комнаты ведет несколько дверей, и мы оказываемся в своеобразной гостиной с ободранной мебелью и письменным столом, который скоро просто рухнет под тяжестью книг и бумаг. За столом сидит Платон, который при нашем появлении поднимает голову. Этот мужчина обманул меня не меньше, чем Сет, и я не в силах удержаться от шипения. Однако он лишь улыбается.

Я понимала, что Платон живет здесь, но все равно слегка шокирована.

– Ты прекрасно знал, что произойдет, не так ли? С тех пор как явился ко мне в Пикстон-Парк, – выпаливаю я.

– Скажем так, я надеялся на это. – Он откидывается на спинку стула и рассматривает меня.

– Что Сет пообещал тебе в награду? – возмущенно цежу я. – Ну же, говори. Какова твоя цена?

– Нет никакой цены. Он король. Всегда им являлся. Поэтому я должен был вернуть ему королевство.

– И что он планирует делать? Отомстит Осирису и прочим бессмертным? Уничтожит человечество? Ты поэтому попросил Гекату обратить тебя?

– Смерть – это лишь начало, дитя мое. Тебе ведь это известно. Мы просто отправляемся в новое путешествие. Что в этом плохого?

– Сет убил меня не для того, чтобы сделать одолжение! – кричу я.

– Нет, тебя он вынужден был убить с целью доказать, что достоин кольца.

– Почему именно меня? – Этот вопрос терзает меня уже давно. Я просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время или такова моя судьба?

– Потому что ты нам нужна. Я понял это в первый же миг, стоило тебя увидеть. Никогда еще мне не встречался человек, в котором пересекалось бы столько кровных линий. Это чудо. В твоих венах течет кровь Рамзеса, Соломона, Александра и Цезарей. Судьба идет странными путями, девочка моя. Найти тебя оказалось почти так же сложно, как регалии. – Философ встает и обходит стол. Как всегда, на нем удобные брюки и туника, вот только здесь, внизу, они черные. Как и платье Юны, которое наверху однозначно было белым. – Хотел бы я сказать, будто сожалею о том, что с тобой сделал, но ты наша единственная надежда. Когда Ра наконец освободил Сета, а Азраэль нанял тебя, я осознал, что наше время пришло. – Его глаза сверкают от возбуждения.

Юна садится, скрестив ноги, на старый диван и внимательно слушает нас. Я бы тоже с удовольствием села, но остаюсь стоять.

– Ваша единственная надежда? – Я целиком и полностью концентрирую внимание на вампире. – Я же в любом случае продолжила бы искать регалии. В этом не было необходимости.

– Речь не о регалиях, а об Атлантиде. – Он начинает говорить быстрее, как будто хочет быстрее поделиться своим признанием. – Существует пророчество. Ты никогда не спрашивала себя, почему бессмертные не вернули Атлантиду, пока артефакты еще находились у них?

– У них вроде как не получилось, – медленно отвечаю я.

– Совершенно верно, – кивает Платон. – И сейчас бы не получилось. Если пророчество не врет и мы правильно его расшифровали, то попросить регалии о возвращении или о трансмутации под силу лишь одному конкретному человеку.

Подавив страх, я натянуто смеюсь:

– Серьезно? То есть ты утверждаешь, будто регалии