Другие эскадрильи из KG 4 и KG 26 из Kampfgruppe 100 бомбили аэродром Осло – Кьеллер, позиции зенитных орудий в Холменколлене и береговые батареи на островах в Осло-фиорде. Под этими бомбовыми ударами к вечеру 8 апреля большинство норвежских опорных пунктов было захвачено германскими десантными войсками. Но утром того же дня появился совершенно иной объект. В 10.30 самолеты разведки сообщили о наличии множества британских линкоров и крейсеров вблизи от Бергена. Это был флот метрополии под командованием адмирала Форбса.

Именно этого события ожидал X авиакорпус, и для этого он держал в резерве свои «морские» бомбардировщики. Около полудня в небо поднялись сорок один «Не-111» из Geschwader «Лев», KG 26 и сорок семь «Ju-88» Geschwader «Орел», KG 30. Более трех часов британский флот подвергался беспрерывным атакам. 450-килограммовая бомба попала в линкор «Rodney», но ей не удалось пробить его бронированный корпус. Были повреждены крейсеры «Devonshire», «Southhampton» и «Glasgow», а эсминец «Gurkha» потонул к западу от Ставангера.

В течение последовавших недель, то есть в ходе всей Норвежской кампании, британские военные корабли и транспорты неоднократно подвергались бомбежкам самолетами люфтваффе. Эта «роза» достигла своего расцвета во время контрдесанта союзников в Центральной Норвегии. Между 14 и 19 апреля на берег в Намсосе и Андальснесе (к северу и югу от Тронхейма) было высажено две британские дивизии вместе с польскими и французскими войсками.

И снова были применены парашютные войска. Вечером 14 апреля 1-я рота из FJR под командой лейтенанта Герберта Шмидта была сброшена на Домбас в Гудбрансдале, чтобы помешать норвежцам, отходившим из Осло, соединиться с британскими частями, высадившимися в Андальснесе. Однако плохая погода не позволяла снабжать роту с воздуха боеприпасами и другими материалами, и после десяти дней упорного сопротивления ее солдаты были взяты в плен.

Но люфтваффе продолжало атаковать Британский экспедиционный корпус, его порты снабжения и, как всегда, флот. Британские эскадрильи, из которых одни действовали на пределе своего радиуса с баз в Северной Шотландии, а другие взлетали с авианосцев, не могли оспаривать превосходства в воздухе над Норвегией. Всего лишь через две недели союзные экспедиционные войска были вынуждены вновь сесть на корабли в тех же портах, где высадились, и в этом быстром германском успехе большую роль сыграло люфтваффе.

В морских проливах Каттегат и Скагеррак, отделяющих Данию от Норвегии и Швеции, события развивались не столь хорошо, и немцы несли серьезные потери. С 8 апреля их там поджидали двенадцать британских субмарин. Германские транспорты с войсками, направлявшиеся к Южной Норвегии, никоим образом не могли обойти невидимого врага. Им оставалось лишь идти сквозь вражеский строй.

Первые два транспорта были потеряны в день прибытия подводных лодок. 9 апреля пришлось оставить крейсер «Karslruhe» после того, как он был торпедирован подлодкой «Truant». 11 апреля другой торпедой с субмарины «Speаrfish» оторвало руль и гребной винт крейсера «Lutzow», возвращавшегося из Осло. Потом много других транспортов было либо повреждено, либо потоплено.

К концу месяца более крупные британские субмарины приступили к минированию Каттегата. В этих условиях, когда линии подвоза материалов и подкреплений в Норвегию оказались под угрозой, стало крайне необходимым принятие контрмер.

Для их осуществления в Аальборг была передислоцирована Kustenfliegergruppe 706 под командой майора Лессинга. Имея в своем составе «Хейнкели-115» и гидросамолеты «Арадо-196», экипажи самолетов неделями были заняты выполнением предписанных им однообразных и утомительных обязанностей: морская разведка – эскорт кораблей – поиски субмарины в квадрате Х…

Но 5 мая 1940 года наступил просвет. Было воскресенье. Еще в темноте два «арадо» вылетели для ранней разведки. Их командиры, лейтенанты Гюнтер Меренс и Карл Шмидт, хотели оказаться в отведенном для них квадрате моря до восхода солнца. Ночью подлодки всплывают, поэтому лучше всего они заметны при свете первых солнечных лучей.

Примерно в 2.30 «арадо» Меренса медленно летел над Каттегатом на высоте 50 метров, и летчик направлял свою машину на север, поближе к шведским территориальным водам. Вдруг Меренс заметил расплывчатый силуэт впереди справа по борту. «Арадо» сделал крен и пошел на снижение. Да, это наверняка коническая башня подлодки! Она была наклонена под косым углом: нос был в воздухе, а корма – в воде. И все равно субмарина двигалась на восток в направлении Швеции.

Меренс дал очередь из 20-миллиметровой пушки в носовую часть лодки, затем, схватив сигнальный фонарь, вспышками обозначил букву «К» – международный код, означающий «Приказываю немедленно остановиться!», а за этим азбукой Морзе запросил «Чей корабль?». На мостике субмарины, называвшейся «Seal», капитан 2-го ранга Руперт П. Лонсдейл приказал младшему офицеру Уаддингтону дать невразумительный ответ. Ему хотелось выиграть время.

«Seal» была исключительно крупным кораблем водоизмещением 1520 тонн и занималась минированием пролива Каттегат, когда вдруг сама коснулась мины и от взрыва пошла ко дну. После нескольких тревожных часов команде удалось заставить ее всплыть. Но в ней было немало пробоин, и потому она могла двигаться весьма медленно. Капитан решил, что единственным шансом является добраться до недалеких территориальных вод Швеции.

Меренс разгадал уловку. Это судно могло быть только британским. Приказав пилоту набрать высоту 1000 метров, он доложил о своей находке по радио. Потом он спикировал на цель, сбросил 100-фунтовую бомбу и снова взмыл вверх. Через несколько секунд в 30 метрах от субмарины в небо поднялся фонтан воды. Меренс повторил атаку, но и вторая бомба не попала в цель. Тогда он принялся расстреливать из пулеметов башню лодки и надводную часть. На подлодке Лонсдейл сам бросился к спаренным пулеметам Льюиса и стал отстреливаться.

Тут еще одна бомба упала рядом с кораблем. На сцене боя появился «арадо» лейтенанта Шмидта и приступил к атаке. Четвертая, и последняя бомба упала в непосредственной близости от субмарины. «Seal» резко содрогнулась и вдруг подала сигнал SOS. Наступил момент истины. В машинном отделении вода поднялась настолько, что остававшийся единственный двигатель остановился. Подлодка беспомощно закачалась на воде.

Лонсдейл нес ответственность за жизнь шестидесяти моряков, а «Seal» превратилась в неподвижную мишень, которая к тому же если не сдастся, то неминуемо пойдет ко дну. На мостик доставили белую скатерть, и капитан замахал ею над головой.

Шмидт не мог поверить своим глазам. Два «арадо» сумели захватить огромную субмарину? Такого раньше никогда не было! Но если вдруг заработает ее мотор и лодка погрузится под воду? Ни один человек не поверит этой фантастической истории. Ему требовались доказательства. А что может быть лучшим доказательством, нежели сам капитан?

Шмидт посадил свой самолет на воду и прокричал:

– Кто капитан? Прыгайте в воду и плывите ко мне!

Лонсдейл снял ботинки, прыгнул с мостика и поплыл кролем. Шмидт, стоявший на поплавке, помог англичанину выбраться из воды. Потом он толкнул его на сиденье наблюдателя и сам взобрался в самолет. Лонсдейл заявил протест, поскольку находился в шведских территориальных водах, но немец только энергично замотал головой.